У нас же, как мудро подметил Тальков, все проходит отнюдь нечерез мозги. Университетский психолог, с плохо скрываемой брезгливостьювыслушавший практиков, едва получив слово, воспарил в горные выси чистейшейтеории, где и кружил, что твой кондор, подавляя оставшихся внизу разнообразиеми количеством терминов, великих имен и современнейших теорий. Даша, поначалуприлежно слушавшая, в конце концов полностью потеряла нить его рассуждений, темболее что никаких мало-мальски конкретных выводов так и не последовало – затоДашины коленки ученый хмырь созерцал столь откровенно, что поневоле тянулопроверить его алиби.

Что хуже всего, эскулапы, один за другим, в разных вариантахповторили одну и ту же лукавую фразочку: «Накопленный на сегодняшний деньматериал не позволяет произвести мало-мальски достоверный анализ». Другимисловами, двух трупов им было безусловно мало – вот если бы дюжина, а то ипоболе… И бессмысленно упрекать их в черствости – врачи, как и менты, на многоесмотрят иначе, сдвигается восприятие, отношение кое к чему становится чистоабстрактным, и это не извращение, не бесчувственность, а всего-навсего сугубопрофессиональный ход мыслей…

Как бы там ни было, троицу пришлось деликатно выпроводитьчаса через два (притворившись при этом, будто Даша ничуточки не поняла намековуниверситетского светила насчет домашнего телефончика). А коли уж речь зашла онезабвенном Чикатило, Даша автоматически вспомнила, что его искали двенадцатьлет – и еще более посмурнела.

А потом, совершенно неожиданно, появился прихрамывающийВатагин – весьма оживленный и даже, если употреблять высокие слова, словно быозаренный неким внутренним сиянием. Калеченый сыскарь, поджимая губы, обозрелкрохотный кабинетик, куда с превеликими трудами вперли два стола:

– Вот где ты обитаешь… Хоромы, конечно, не царские…

– Да уж, – сказала Даша (из уважения к старшему позванию, причем «областнику», промолчав, что его собственные хоромы на Черскогоотнюдь не лучше). – Что же не позвонили? Я могла уйти…

– Мои ребята звонили, – сказал Ватагин,определенно подчеркнув голосом «мои ребята». – Выведали, что ты заседаешьс врачами, я и поехал… Был от них толк?

– А когда это у нас от них был толк? – сказалаДаша довольно безрадостно. – У вас, значит, собственные ребята объявились?

– Ага. И как тут не похвастаться, все мы люди… Короче,Дарья, гром грянул, и мужик соответственно перекрестился. С сегодняшнего дня уменя и двое орлов имеются, и постоянно закрепленная машина. Даже компьютеробещали.

– Поздравляю, – сказала Даша. – А что же этотакое судьбоносное стряслось?

– Сводки по изнасилованиям и убийству в Манске помнишь?

– Ну.

– Тогда прогляди быстренько. Мне их дали на два часа,до того, как сдадут в прокуратуру…

И он выложил на стол следственное дело. О «манской серии»Даша, конечно, знала, но – краем уха, ибо нет возможности да и потребностидержать в голове все гнусное, что совершается по области, если только нетпрямой связи с твоими делами…

Связь, оказалось, есть. Еще какая. «Манские вампиры»развлекались ровным счетом два месяца без пяти дней. Десять изнасилований(возраст жертв – от четырнадцати до двадцати семи), одна, шестнадцатилетняя,убита. А вот теперь пошли подробности, не попавшие в сводки, – потому чтов сводках пока что нет такой графы: «Преступление на почве сатанизма»…

На основании достаточно веских улик арестованы двое подонков– двадцати восьми лет и двадцати двух. На жертв они нападали в самодельныхчерных балахонах с дьявольской символикой, в масках, с ножами, нунчаками. Ивесь «процесс» проходил под аккомпанемент сатанистских бормотаний – нечто вродепримитивного сибирского варианта той самой «черной мессы».

Даша листала протоколы обысков – оккультная литература…записи спиритических сеансов, задушевных бесед с Сатаной и какой-топотусторонней шпаной рангом пониже с именами, напоминавшими собачьи клички…собственноручно намалеванные картины с величавыми дьяволятами и обнаженнымижертвами… перевернутые распятия на стене… светильники в виде человеческихчерепов и козлиных копыт…

– Дела… – сказала Даша, не ощущая, впрочем,особенной радости. – Почему же за два месяца в сводках ни одной этойдетали не промелькнуло?

– Потому что все мы люди, – сказал Ватагин, –и ненужных сложностей избегаем. Не верили манские сыскари, что делопо-настоящему пахнет серой, надо полагать. Ряженые и ряженые, что тутусложнять… Обрати внимание – перевернутые распятия в немалом количестве у обоихна квартирах…

– Ну, это не примета, – сказала Дашарассеянно. – Это у каждого уважающего себя сатаниста висит, надо думать…

– Ты чегой-то без всякого энтузиазма воспринимаешь…

– Потому что не вижу совершенно, как это все связать снашими заморочками, – сказала Даша. – Манск – два балбеса подтридцать, высшим образованием не отягощенные. У нас народ от сорока допятидесяти сплошная образованщина – я о вашей третьей папочке, о тех, чтовокруг «Листка». Подвал с молодежью, по вашим же материалам, до сих пор безуголовщины обходился, если не считать наркоты. Далее. В Манске –изнасилования и убийство, на наши убийства ничуть не похожее. Еще не повод дляпараллелей и аналогий… Мы всего-навсего узнали, что в области действовала ещеодна сатанистская группа.

– А родители Шохиной, между прочим, манские. И сама онатам родилась. Переехали в Шантарск всего пять лет назад…

– Пять лет назад она была сущим дитем. А этидвое – взрослыми парнями, один, по крайней мере. Да и второму было ужесемнадцать, в таком возрасте с двенадцатилетними соплюшками как-то не общаются…

– Все равно, нужно проверить.

– Это-то меня и угнетает, – сказала Даша. –Мои ребята и так сбивают ноги, бегая по всем контактам обеих убитых, а тут ещеи Манск отрабатывать без всяких гарантий…

– Мои проверят. Ну что, пашем в связке?

– Пашем, – ответила Даша со вздохом. Подумала ирешительно поднялась. – У вас машина какая?

– Цивильная. Без всяких опознавательных.

– Подбросите в Серебрянку? К «Бульварному листку»?

– Поехали. – Судя по лицу, бывалый опер схватилвсе с лету. – То-то нарядилась, как недешевенькая эскортница… Решила – навнедрение?

– Ну да, – сказала Даша. – Лучше нет –осмотреться своими глазами…

…Минут через двадцать она уже входила в обшарпанную комнатушку.На обшитой деревянными панелями стене виднелась продолговатая линзочкателекамеры с прикрывавшей микрофон решеточкой – но черная железная дверь слевабыла настежь распахнута, и Даша, не раздумывая, стала подниматься на третийэтаж. На ходу сняла пуховик, перекинула через руку.