Я читал, что к гробу Прокофьева, который умер в один день со Сталиным, никто не мог принести даже самый скромный цветок: всё ушло на прощание с вождем. В Питере в эти дни было почти так же, но за большие деньги нашлось всё. И не просто так, а самое лучшее.

Газеты дошли до апогея: в одном желтом листке меня откровенно назвали убийцей, на чьей совести безвинно загубленная жизнь. Дальше оставались только призывы к погромам – просто счастье, что фамилия у меня «не говорящая». Впрочем, газетку прикрыли и тираж арестовали. Но ведь поначалу напечатали!

Ага, вот в оговоренном месте какой-то хлопчик в рясе. Поклонился, подождал, пока я выйду и подам руку Агнесс. И только после этого повел нас через малоприметную калитку на территорию лавры. Народ, кстати, еще кучковался. То ли пришли издалека и решили ждать последнего дня прощания прямо у лавры, то ли ждали раздачи бесплатного супа для паломников. Почему-то, глядя на этих людей, вспомнил пелевинское «Солидный господь для солидных господ». Блин, и я тоже туда же.

В часовне мы были не одни. Видать, многие внезапно решили пожертвовать на храм. События такого масштаба, они очень сильно подстегивают религиозную составляющую нашей жизни. Лица были сплошь незнакомые, да я особо и не всматривался.

Подошли к гробу. Георгий лежал, как совсем недавно на операционном столе. Только маски не хватало. Иногда смерть очень меняет человека. Но не его. Даже губы так и остались сложены в чуть виноватой полуулыбке. «Милый друг, ушедший дальше, чем за море, вот вам розы, протянитесь на них». Да что ж меня на стихи сегодня тянет? Старею, становлюсь сентиментальным.

Еще раз посмотрев по сторонам, я отогнул край савана и положил в карман мундира цесаревича небольшой продолговатый предмет, завернутый в салфетку. Бронхоблокатор подлюга-прозектор прикарманил на память. Нашли его быстро, он и не прятался вовсе. Толку, правда, от знакомства с ним никакого. Старшие товарищи в лице лейб-медика Цыцурина Федора Степановича приказали, он и написал в протокол, что велено. Да, понимает, что скотина, но поезд ушел. Исключительно из вредности я велел Гюйгенсу записать его показания и заверить у нотариуса. А вдруг получится призвать к ответу кукловодов? Вот как только узнаю, кто они, так и сразу.

Мои действия не остались незамеченными. К нам почти подбежал какой-то служка, зашипел, что так нельзя. Пришлось вытащить подарок назад и объяснить его происхождение. Блин, этот деятель позвал начальство, чтобы уже те сказали, разрешено ли возвращать покойному часть его организма. Клоуны.

Ну, тут всё сделал, что собирался. Кивнул Агнесс, она взяла меня под руку, и мы пошли назад.

Автомобиль наш отогнали немного в сторону, и мы стали у обочины в ожидании.

– Глянь-ка, Петяй! Это ж тот докторишка, что государя-наследника зарезал! Хватило совести прийти на могилу плюнуть! Бей его, православные, убивцу проклятого! – заблажил кто-то в толпе, собравшейся совсем рядом с нами.

Глава 11

ОДЕССА. Прибыли с женами и дѣтьми 1,150 оренбургскихъ казаковъ, переселяющихся въ Южно-Уссурiйскiй край. На пароходѣ Добровольнаго флота «Воронежъ» они будутъ отправлены во Владивостокъ. По прибытiи на мѣсто каждая семья получаетъ 30–40 десятинъ земли, 600 ₽ деньгами, уплата которыхъ разсрочена на 32 года и необходимые строительные матерiалы. Переселяющiеся освобождаются отъ воинской повинности.

НИЖНIЙ НОВГОРОДЪ. Банковскiе громилы выкрали шкатулки сиротскаго суда съ 45,150 ₽ билетами на предъявителя, именными – 2,500 ₽, изъ сундука размѣнной кассы – 2,366 ₽ 58 коп. и шесть выигрышныхъ билетовъ, оставивъ вещественными доказательствами, точно въ насмѣшку, три пары лайковыхъ бѣлыхъ перчатокъ, пустыя бутылки коньяку, пива, остатки закусок, конфектъ, папиросъ. Выпилка двухъ деревянныхъ стѣнъ смежныхъ лавокъ, двухъ каменныхъ шириною болѣе аршина изумляютъ нахальствомъ. Начаты энергичныя поиски преступниковъ. Губернаторъ сегодня посетилъ банковскую кладовую.

ПАРИЖЪ. Между Марселемъ и Монтекарло состоялось состязанiе самодвижущихся экипажей, т.-е. автомобилей и мотосикловъ. Автомобили вышли изъ Марсели въ пятницу въ семь часовъ утра и пришли въ Монтекарло сегодня. Побѣду одержалъ Шасселу-Лоба съ паровымъ экипажемъ. Изъ экипажей, приводимыхъ въ дѣйствiе керосиномъ, первымъ пришелъ экипажъ, принадлежащiй Леметру. Первымъ изъ мотосикловъ оказался мотосиклъ, движущiйся посредствомъ пара. Послѣднiе километры дороги, несмотря на сильные наклоны стараго шоссе Корниши, пройдены по 34 кил. въ часъ. Состязанiе это – большой успехъ автомобилизма.

Кто-то из толпы возле экипажа попытался схватить Агнесс за руку, я тут же ударил его ребром ладони по локтю. Попал куда надо, по нерву, что подтвердил истошный вопль:

– ААА!

Тут же посыпался густой мат.

Главное – не дать им сомкнуть круг! Нападавших было как бы не десяток.

Один, в армяке, лаптях, бросился вперед, замахнувшись, но я пригнулся, проскользнул мимо и, нанося резкий выпад ладонью в бок, отправил его на землю. Я оглянулся на Агнесс, заметил испуг на ее лице.

– Держись позади, – бросил я ей, ни на секунду не отрывая взгляда от тех, кто остался на ногах. Орущая толпа смыкалась, и тут из машины вылез Жиган. Включилась гигантская «мельница» из кулаков, народ прыснул в разные стороны. Эххх размахнись рука, раззудись плечо… При таких габаритах никакое ушу не нужно.

– Быстро в экипаж, – крикнул я Агнесс, распахивая дверь.

Еще одного резвого пришлось откинуть ударом ноги. Делать это в скользких штиблетах и узких брюках было непросто, и в порыве ногодрыжества штаны лопнули в шаговом шве. Раздался свисток городового, но это, похоже, только подзадорило толпу. Сначала в машину ударил первый камень. И почти сразу второй. Я лишь успел прикрыть жену руками – по нам брызнуло разбитое стекло. Я прыгнул за руль – благо Жиган не заглушил машину, и крикнул хитрованцу:

– Уезжаем!

Дать по газам не получилось – педаль была тугая, еле удалось сдвинуться с места. Зато Жиган схватился за разбитое окно, прыгнул на подножку. Лицо его светилось от счастья, из рассеченной брови хлестала кровь. Опять посыпались булыжники, лопнуло лобовое стекло. Теперь уже кровь потекла по моему лицу. Закричала от страха Агнесс.

Я наконец, смог вырулить прочь, погнал по улице. Ну как погнал… Пополз. Впрочем, скорости хватило, чтобы от преследователей оторваться. Да не особо они и старались.

Надо срочно в больницу. Меня по лбу вроде не очень сильно приложило, а вот Жигана… Досталось ему, в тусклом свете фонарей выглядит как вурдалак. Но улыбаться не перестает. Но больше всего меня беспокоила Агнесс.

– С тобой всё в порядке?

– Вроде да.

Молодец, никакой паники, тянет из рукава платок, пытается вытереть мне лицо.