– Вы выглядите настоящим франтом, Джосайа, – заметила она, открывая ему дверь.

Он действительно выглядел как джентльмен, но запах… Казалось, он нес с собой запахи прерий, скота и костров. И хотя Оливия не знала, как они пахнут, она была уверена, что именно так.

– Я чувствую себя гробовщиком.

– Вам никогда не стать таким угрюмым.

– Я знал одного веселого гробовщика.

– Мне кажется, веселость гробовщику не к лицу. – Она жестом пригласила его к столику под апельсиновым деревом, накрытому для чаепития.

– Когда я был маленьким, я прятался от него под кроватью и представлял, как он заколачивает мой гроб и посмеивается.

Подвинув ей стул, Джосайа сел напротив.

– Надеюсь, у вас это прошло.

– Нет. Люди звали его Очаровашка Венделл. Но, несмотря на все его улыбки, друзей у него было негусто.

Оливия налила чай и добавила ему три кусочка сахара, как он любил, а себе немного молока.

Вообще-то, он предпочитал черный кофе, что казалось ей занятным. Но еще более занятным было то, что знание этих мелких подробностей о нем доставляло ей некое удовольствие. Мужчины уже очень давно не вызывали у Оливии добрых чувств. Но какими бы приятными ни были эти добрые чувства, они ее тревожили.

– У вас обеспокоенный вид, Оливия. Я не стану рассказывать Виктору о гробовщике.

О, она совсем не думала об этом. Но у Виктора это, без сомнения, вызвало бы восторг, а не отвращение. К счастью, Джосайа не знал, что выражение ее лица имело отношение к нему и к ее стараниям уберечь свое сердце от риска.

– Я ценю это. А теперь не пора ли приступить к нашим занятиям?

Джосайа все еще сидел в цилиндре. Он приподнял его, как если бы это была его ковбойская шляпа.

– Прекрасно. Если не считать, что вы должны были снять его сразу же, как только вошли.

– Жаль, я не знал этого раньше.

– Раньше, чем мы вошли в дом?

– Я чувствую себя так, словно у мня на голове труба! – Он сорвал цилиндр и сердито уставился на него.

Как она могла не засмеяться, глядя на его сердитое лицо, хотя, делая это, ступала на скользкий путь. Стоит ей поскользнуться, и она упадет… Нет, ей надо твердо стоять на ногах.

– Скоро вам с Розалин надо будет снова показаться на публике.

Он взял чашку и, сделав глоток, направил мизинец в сторону Оливии. А потом подмигнул. Он делал это слишком часто. Может, у него тик?

– Вы не должны делать этого на публике. Люди подумают, что вы большой любитель флирта.

– Но я действительно флиртую и демонстрирую, что мне приятно ваше желание помочь мне и особенно Розалин.

– Полагаю, это лучше было бы выразить, просто сказав «благодарю вас».

– Благодарю вас, Оливия. Когда вы начнете называть меня Джо?

Он прекрасно знал, что она не станет этого делать и развивать тему бессмысленно.

– Лучшее место, где вам с Розалин стоит появиться, – это опера.

– Я был в опере один раз и заснул, несмотря на шум.

– Многие люди не любят музыку, но, если вы хотите, чтобы вас видели в обществе, туда нужно сходить.

– Очень надеюсь, меня не увидят спящим.

– У нас есть две недели, чтобы закончить ваше преображение.

– Куда нам еще пойти, когда мое преображение закончится?

– Такие места всегда есть. Но самым главным будет еще один бал у герцогини, который она дает ближе к концу сезона. Для будущего положения вашей сестры на ярмарке невест чрезвычайно важно правильно подать себя в этот вечер. Все предшествующие этому события нужны для того, чтобы познакомить общество с вами. Этот бал считается тем рубежом, после которого ухаживания кавалеров приобретают серьезный характер. Ради этого мы с вами и трудимся.

Но что потом? Потом она станет ему не нужна, и у него не будет причин ежедневно посещать ее. Оливии подумалось, что ее жизнь станет гораздо более скучной. Впрочем, скука всегда ее устраивала. В скучной жизни нет никакого риска.

* * *

Выходя из кареты у королевского театра Ковент-Гарден с треклятым цилиндром на голове, Джо чувствовал себя длинным, как каланча, и блестящим, как начищенный сапог. И его, без сомнения, заметили.

Что, без сомнения, заметила Розалин. Подавая сестре руку, чтобы помочь ей спуститься на землю, Джо понял, что она самый прекрасный цветок в букете юных красавиц, прибывших на представление. Благодаря цветным платьям дам парадный вход в оперу напоминал набросок с весеннего букета.

Оливия еще оставалась в экипаже.

Сегодняшний спектакль они должны были смотреть в обществе герцогини Гутри и нескольких ее друзей. Очевидно, в Лондоне существовал обычай ходить в оперу компаниями. Им предстояло сидеть в ложе герцогини, благодаря чему они будут видны отовсюду.

Оливия сказала, вернее, предупредила, что смотреть на них будут все.

Меньше всего Джо хотел бы разочаровать ее после всех трудов, которые она приложила, чтобы подготовить его к этому моменту. Что бы ни случилось, он не позволит себе задремать или подмигивать.

Хотя кучер стоял у двери, готовый помочь Оливии выйти из кареты, Джо сделал это сам. Ему хотелось еще раз прикоснуться к ее руке, пусть даже облаченной в перчатку.

– Здесь всегда так ветрено? – спросил он, наклоняясь ближе к ней.

– Я полагаю, будет гроза. – Чтобы он услышал ее сквозь шум ветра, Оливии пришлось встать на цыпочки и придвинуться ближе к его уху.

Ее дыхание было теплым. В нем чувствовался легкий аромат гвоздики и специй от обеда, на котором они были у герцогини перед тем, как отправиться в театр.

Джо думал, о чем бы еще спросить, чтобы ей пришлось снова шептать ему на ухо, пока кучер помогает спуститься остальным членам компании, приехавшим в кебе.

Дамы смеялись, прижимая юбки от ветра, а джентльмены брали их под руку и вели к входу.

– Я никогда не видела ничего подобного! – Розалин, державшая брата под руку, свободной рукой указала на здание театра. – Эти высокие колонны подсвечиваются сверху. Джо, ты когда-нибудь видел здание из стекла? – Она говорила об огромном сооружении в форме подковы, стоявшем позади здания оперы.

– Его называют Ковент-Гарден, и он действительно сделан из стекла, – пояснила Оливия, шедшая рядом с ними.

Она взяла Джо под руку с другой стороны, чтобы было легче идти против ветра.

Джо вдруг почувствовал себя королем, который в парадном облачении идет во дворец в сопровождении двух приближенных дам.

Как только они оказались внутри, их проводили в ложу на десять мест. Ее высочество заняла центральное место в первом ряду, как и подобает герцогине и владелице ложи. Она велела Розалин сесть справа от нее, а Джо указала место слева. К счастью, Оливия скользнула на соседнее с ним кресло.