– Я не держала его рядом с собой, – заявила Марлена. – Я вышвырнула этот браслет из окна, чтоб ты понимал! В самую пропасть. Не так давно, в тот день, когда ты с меня его снял. И была уверена в том, что мы с ним раз и навсегда попрощались. Но, как видишь, нет. Только к такой везучей принцессе, как я, из пропасти может вылезти браслет, укусить и лишить магии!

– Может быть, это украшение ни при чем? – уточнил я.

Марлена подозрительно прищурилась.

– Только не говори мне, что россказни о том, что любому дракону кусок золота дороже всего на свете, золото непогрешимо, на золото нужно молиться и так далее – не россказни, а чистая правда!

– Ну что ты, что ты, – запротестовал я. – Я совсем не зависим от золота. По крайней мере, сознательная моя половина.

Бессознательная половина, то есть, дракон, сейчас выла и рыдала, требуя дать ему монетку-другую, но волнение за Марлену вытеснило все остальные чувства. Я просто не мог сейчас жаждать золота, голова была занята другим.

– Теперь оно уже безопасное, – вздохнула Марлена. – Ведь граф Жермон всё-таки добился своего.

– Черт бы его побрал.

– Не знаю, кто такой «черт», но если это что-то нехорошее, то пусть бы и побрал, – охотно согласилась она. – И что мне теперь делать.

Я обнял девушку, привлекая её к себе, и она послушно прильнула к моей груди.

– Главное ничего не бойся, – прошептал ей на ухо. – Мы обязательно с этим справимся. Я тебе обещаю. Сейчас ты хорошенько выспишься.

– Не хочется. Да и скоро рассветет, – пробормотала Марлена. – Может, сейчас сходим в библиотеку, поищем там что-нибудь?

Я за ночь так ни разу и не сомкнул глаз, но спать всё ещё не хотелось, потому склонен был согласиться. Однако не успел.

Очевидно, Марлена действительно была очень невезуча. Потому что стоило мне кивнуть и собраться идти в библиотеку, как нам, разумеется, помешали.

И неслабо так помешали: с треском разбилось окно, и в него просунулась громадная чешуйчатая лапа.

Я увлек Марлену за собой в сторону, чтобы защитить её от осколков.

– Что происходит? – выдохнула принцесса, прячась за моей спиной. – Кто это, Альдо?

Драконица зарычала. Потом вывернулась в воздухе, и в большом окне появилась часть её морды. Я как завороженный смотрел, как лучи рассветного солнца скользят по мелким чешуйкам. Огромный зеленый глаз, казалось, завораживал меня. Хотелось броситься вперед, к драконице. Это была та самая, понял я, что плясала в воздухе, приманивая к себе. И внутренний дракон сейчас с диким упорством рвался на свободу, пытался запустить превращение. Но тщетно. Я не сделал и шага вперед. Я – человек, и чешуйчатое чудище вызывало у меня какие угодно чувства, но только не желание оказаться ближе. Парализующий страх скорее. Чтобы стряхнуть оцепенение, тоже пришлось приложить немалые усилия, но иначе драконья половина взяла бы надо мною верх.

Этого я допустить не мог. Сознание зверя в человеческом теле... Драконица просто растопчет меня, раздавит своей лапой, в размере которой я уже успел убедиться.

«Здравствуй, – мысли драконицы затопили моё сознание. – Здравствуй, любовь моя. Я пришла за своим ребенком».

Я не сразу понял, что речь шла о яйце. Только когда проследил за её взглядом, запоздало понял, что он направлен на яйцо. Она жадно смотрела на него, скребясь лапами по внешним стенам поместья, и у меня в сознании забилась мысль: она мать. Она должна быть рядом со своим ребенком.

Поддаваясь драконьему приказу, я шагнул в сторону яйца. Ладони быстро скользнули по его горячему боку, но пламя я так и не загасил. Не услышал, что говорила Марлена, тряся меня за плечо. Кажется, что-то спрашивала. Или пыталась меня остановить? Так или иначе, это не имело никакого значения. Я уже поставил себе цель отдать это яйцо и собирался следовать ей, даже до конца не понимая, зачем. И огонь потянулся к ладоням, уходя сначала с золота.

«Нет! – дракончик внутри проснулся. – Не отдавай меня, папа! Не хочу!»

Меня окатило такой волной первобытного страха, что гипноз драконьих глаз уже никак не мог меня переубедить. Я повернулся к драконице, с трудом сдерживая раздражение. И теперь в голове крутились уже совершенно иные мысли. Зачем ей ребенок? Что она собралась делать с дракончиком после того, как его заберет?

– Он не хочет, – твердо промолвил я. – Он ещё не готов вылупиться, и ему нужно тепло.

Драконица зашипела. В ответ на этот звук во мне вновь вспыхнуло дурацкое желание подчиниться, но сознание уже было готово сопротивляться.

«Я унесу его в безопасное место, – шелестела драконица. – Я пришла его забрать».

– Это вполне безопасное место, – отметил я, невольно пытаясь призвать свою магию или хоть что-то подобное. От драконицы веяло угрозой.

«Так будет лучше».

– Нет, – отрицательно покачал головой я. – Не отдам.

Драконица фыркнула. Из её ноздрей вырвались небольшие потоки пламени, и мы с Марленой непроизвольно попятились. Я почти уперся спиной в яйцо – и в ту же секунду поймал тонкую ниточку силы, той самой, что никак доселе не давалась мне в руки. В груди поднималась волна паники, но я попытался превратить эмоцию в дело, магией отталкивая яйцо подальше от центра зала.

Незваная гостья, казалось, передумала забирать яйцо. По крайней мере, она вполне так решительно захлопала крыльями и полетела прочь. Я увидел, как мелькнул в окне её длинный хвост, и с трудом успел успокоить взбеленившегося внутри дракона.

– Что это было? Что она хотела? – спросила Марлена. – Зачем к тебе прилетала драконья королева, пыталась убедиться в твоей адекватности?

– Драконья королева? – удивился я, переведя взгляд на неё.

– Конечно! Как ты можешь не знать? – поразилась моя принцесса. – Разве ты не узнал её?

Я и не мог узнать, потому что никогда не был знаком с драконьей королевой. А дракон внутри мен своими воспоминаниями делился совсем не щедро. Он не был способен осознать какие-то важные факты, вместо этого сыпал эмоциями. А их спектр был слишком щедр для обычного человека. Как бы я ни пытался переварить их, разобраться, что к чему, каждый раз при попытке всё это систематизировать у меня сознание словно взрывалось.

А сейчас дракон никак не мог определиться, что именно он чувствует по отношению к драконьей королеве. Без ума от неё? Ненавидит?

Но времени на размышления у него не было.

Поместье вдруг задрожало. В стену врезалось что-то тяжелое, и по мелькнувшим в окнах хвосту, лапах, морде я понял, что это драконица пошла в атаку. Дикая, злая, разъяренная, она собиралась заполучить желаемое.

Драконица громадной лапой продирала себе путь в наше поместье, просунув лапу внутрь. Затрещали под могучими когтями стены, и она заскребла по камням, выдирая один за другим и отбрасывая их в сторону. Поместье всё задрожало под её натиском, и сквозь второе окно можно было увидеть, как она колотит хвостом по стене.