Я успела оттолкнуть яйцо с пути магической волны и практически легла на него своим телом, пытаясь прикрыть от буйства драконьей матери. Тело пронзила жуткая боль; ощущения были такие, будто тысячи иголок впились в мою спину, а теперь устремились по кровеносной системе к сердцу, стремясь пронзить его насквозь.

Все магические преграды были сметены. Скрытый путь в сокровищницу тоже распахнулся, и хотя я не могла видеть своими глазами, как падала магическая завеса, зато услышала жуткий грохот, свидетельствующий о серьезных изменениях в колдовской структуре поместья.

Сил встать не было. Я сползла с яйца, молясь о том, чтобы оно не повредилось, и растерянно провела ладонями по чешуйчатой поверхности. Целое! И в нём всё ещё билась маленькая драконья жизнь, но до меня донесся отголосок подобной шепоту просьбы:

«Тепла... Холодно, мама, холодно!»

Увы, но та мама, которая могла сделать тепло, явно не собиралась помогать своему ребенку. Она пришла сюда с какими-то ей одной понятными целями, желает завладеть яйцом, убила Альдо... Я с трудом сдержалась, чтобы не разреветься вслух. Нет, надо спасти яйцо. Ему я ещё могу помочь.

А Арину?

Я с трудом повернулась на бок и увидела иноземного принца. Магическая волна отбросила его от меня, и Арин лежал достаточно далеко. В какую-то секунду мне стало страшно, ведь его шея, казалось, была изогнута под невероятным углом, но, присмотревшись, я поняла: нет, это всего лишь смятый воротник рубашки, а сам Арин, кажется, застыл во вполне естественном положении.

Впрочем, это ли утешало? Пусть расстояние между нами было небольшим, но я не могла рассмотреть, дышит ли он, или это просто врывающийся сквозь громадную дыру в противоположной стене ветер колышет его одежду.

Ириану, впрочем, тоже задело магическими осколками. Она была уже достаточно потрепана осколками заклинаний, но всё держалась – и походила на истинное воплощение ярости в драконьем теле.

Ей понадобилось время, чтобы восстановить немного баланс и удержаться в воздухе. А потом, посчитав, что все преграды устранены, Ириана сама попыталась пролезть в разгромленный зал поместья.

Она, впрочем, всё ещё была слишком велика для этого. Просунула голову внутрь, втиснула шею, а вот крылья никак не хотели складываться за спиной, и пробраться дальше Ириана не могла. О, разумеется, она пыталась, но попытки эти, к счастью для меня, были тщетны.

Впрочем, что толку? Я всё равно не могла встать. Ноги не держали, а добраться до Арина казалось просто невыполнимой задачей. Мне бы оказаться рядом с ним, коснуться его руки, проверить, бьется ли сердце, а я лишь барахталась на полу, не в силах сдвинуться с места...

Потеря магии оказалась ещё большей катастрофой, чем я полагала. Силы стремительно покидали меня – но не Ириану.

Драконица разъяренно взревела. Я попыталась отползти ещё хоть немного дальше и дотянуться до недвижимого Арина. Хоть бы он был жив! Как он вообще успел здесь оказаться? Земнолесский принц, обретший драконью ипостась, не должен сражаться с королевой драконов!

«Предатели! Уничтожу!» – билась у меня в сознании чужая драконья мысль. Драконица вновь ударила хвостом по стене, разрушая оставшиеся перегородки и пытаясь пробраться внутрь. Она царапала когтями мраморный пол, пытаясь подобраться к яйцу, и я чувствовала исходящие от дракончика волны страха. Даже если это была его мать, он к ней явно не спешил.

Я не знаю, как нашла в себе силы встать между королевой и яйцом. Драконица фыркнула, выдохнула струйку пламени, и я попятилась, но всё ещё была полна решимости защитить хотя бы малыша, если его отец погиб. Ведь Альдо говорил мне, что не может обернуться. А человеческое тело, даже вмещающее драконий дух, не настолько крепко!

Королева Ириана разинула пасть – готовилась извергнуть пламя. Я понимала, что даже не смогу попробовать установить магический щит, потому что вся моя сила теперь в руках проклятого графа Жермона, но не намеревалась отступать. Ни на шаг. Ни на сантиметр. Пусть даже не надеются.

Я не выдержала – зажмурилась, прощаясь с жизнью. Секунда, две. И вдруг пространство разорвал громкий драконий рев.

Не веря своим ушам, я открыла глаза. И ахнула.

Из пропасти поднимался огромный, объятый пламенем алый дракон.

Я не запомнил свою первую смерть. Наверное, это случилось очень быстро, ну, или я вырубился. Бывает же? Потерял сознание за рулем, а дальше всё. Слетел в кювет и погиб. Но во второй раз меня ждал не легкий конец. Свободное падение отзывалось смутно забытым в теле удовольствием от полета, а разум в панике едва не помутился. Скалы казались всё ближе, я не мог заставить себя закрыть глаза. Подсознательное ожидание боли будоражило едва ли не сильнее, чем перспектива погибнуть.

Драконы не умирают в полете! Это была последняя осознанная мысль, а потом всё помутилось, я осознал только яркую вспышку и почувствовал, как трескается во мне какая-то внутренняя преграда.

А потом всё вокруг загорелось.

Я не знал, что со мной происходит. Тело буквально разрывалось на части, и от дикой боли хотелось кричать, но я не мог выпустить из себя ни единого звука. А ещё какая-то часть моего сознания помнила, что должно быть не настолько больно. Тогда почему так плохо сейчас?

Внутренний дракон отвечал: потому что мы ещё не слились. Потому что мы разные, мы боремся за первенство, а должны быть единым целым. Но у этого дракона уже отобрали его человека однажды, и он так привык к свободе. Так привык к свободе, что сейчас был готов отвоевать её любым способом, был готов выжечь меня-человека дотла.

А потом я понял, что моё сознание всё ещё живо. Достаточно живо, чтобы осознавать себя. Я вроде и был драконом, но не сломался, не подчинился ему до конца. Каким-то чудом человеческая часть во мне всё ещё была достаточно сильна.

Понадобилось время, чтобы до конца понять, что случилось. Моё тело... Было уже не таким, как прежде. Оно не было человеческим. Я застрял среди скал, потому что был слишком огромен, а когда попробовал произнести хоть слово, то взревел драконом.

Обратился!

Это осознание пришло так резко, что магия вырвалась наружу сама, без любого внешнего контроля. Воспламенилась чешуя, и я осознал: битва с моим внутренним, а точнее, уже внешним драконом не окончена. Он однажды уже потерял своего человека, но теперь я не позволю сделать со мной то самое. Не дам себя поглотить.

Огонь, окутывающий дракона, не был мне подвластен. И рев, прозвучавший вокруг, кажется, никоим образом не управлялся мною. Но я не обращал внимания на упивающегося властью дракона, нет, я искал, где же он потерялся в этом огромном теле, где обитало его сознание.

Он не выстроил вокруг меня преграды, просто играл со своим телом, будто надеясь, что таким образом успеет обогнать свою вторую, человеческую половину и заполучить больше власти, больше влияния. Наверное, в какой-то мере это даже выглядело смешно, если позабыть, конечно, о боли, терзающей моё сознание.