сейчас здесь. Больше восьми столетий спустя после того, как он стал цветом небесной и земной знати на заре готики, синий по-прежнему любим многими людьми, взращенными так называемой западной культурой. Год за годом он побеждает в соответствующих опросах, набирая больше 50 % народных голосов. Не считая еды – сферы, где ему никогда не возобладать за почти полным отсутствием пищевых продуктов естественного синего оттенка, – он в почете абсолютно во всех областях западной культуры. Возможно, дело в нейтральном характере его символики по сравнению с мощным и вездесущим красным, испокон веков ассоциировавшимся с кровью и огнем. Или в его неагрессивности и близости к таким положительным понятиям, как водная прохлада, божественность Девы Марии или рациональность науки. Так или иначе, вот уже несколько веков Европа и представляемые ею ценности символически связываются с синим. Синего цвета эмблема ООН, миротворческие силы которой также называются «голубыми касками», эмблема ЮНЕСКО, флаг Европейского союза и логотипы многих международных организаций, работающих во имя мира и согласия. Когда в начале ХХ века выбирали цвета для олимпийского знамени, Европе сразу определили синий.

Синий цвет не оскорбляет, не лезет на рожон, не апеллирует к основным инстинктам. Напротив, он приводит нас в состояние спокойствия и умиротворения. Начав с плаща Святой Девы, как в церкви Санта-Мария-де-лос-Рейес в Лагуардии, синий цвет завоевал всю живопись, искусство и культуру Европы и всего Западного мира. Ни один цвет не добивался столь многого, начав с самых низов. И редкий портал так ясно покажет нам истоки владычества цвета, правящего нами по сей день.

К сожалению, далеко не все средневековые порталы могут похвастаться таким многообразием цвета, как портал в Лагуардии. Обычно мы видим лишь шершавую морщинистую поверхность голого камня. Вместо яркого карминно-красного, лесного изумрудно-зеленого, теплого и уютного желтого скульптуры, украшающие входы в романские и готические здания, теперь демонстрируют естественный цвет известняка, песчаника или гранита. Сегодня, благодаря современным методам анализа, мы с большой точностью можем определить, в какие оттенки были выкрашены эти апостолы, богородицы и святые, но никому и в голову не приходит вернуть им краски. Нынешние веяния в реставрации и консервации культурного наследия велят по возможности избегать прямого воздействия на памятники, поэтому о раскрашивании статуй и рельефов можно забыть. И все же некоторым порталам удается вновь обрести цвет. Например, в Нотр-Дам-ля-Гранд в Пуатье и в Амьенском соборе это делается с помощью игры света, подобной той, что встречала нас в Лагуардии. Мягкими и теплыми летними вечерами порталы вспыхивают силой хитроумных прожекторных систем. Толпа любопытных собирается перед священными порогами, чтобы увидеть почти чудотворное воскрешение цвета. Камень вдруг обретает жизнь, начинает окрашиваться. Житийные сцены, минуту назад смутные и трудноразличимые, теперь говорят ясно. Тут и там на фигурах обнаруживаются красные мантии, зеленоватые плащи, и над всем этим парят ослепительные синие росчерки. Нам повезло, что в Лагуардии не нужны сложные проекции и современные методы освещения. Нужно всего лишь открыть глаза и упиться цветом.

Доступ к частному

Ювелирный магазин Фуке (Париж)

Прекрасный плод внезапной удачи

Удача – это перекресток, на котором подготовка встречается с шансом.

Франсуа де Ларошфуко, французский политический деятель

Наши корни – в глубине лесов, на берегах ручьев, во мхах.

Эмиль Галле, французский художник периода модерна

От необъятной площади Согласия открывается вид на внушительный фасад церкви Мадлен на противоположном конце улицы Руаяль. Восемь высоких колонн, большой треугольный фронтон – это, разумеется, неоклассический реверанс древним портикам, таким как у Пантеона в Риме или у храма Конкордии в Агридженто. Но я приехал в самый центр Парижа не ради этого фасада, а ради другого – куда более скромного по размерам, но и, несомненно, гораздо более оригинального.

Примерно в ста метрах от площади некогда услаждала людские взоры одна из самых роскошных и ярких витрин Парижа Прекрасной эпохи. Дом номер шесть по улице Руаяль до 1923 года мог похвастаться уникальным фасадом в стиле ар-нуво, принадлежавшим ювелирному магазину Фуке и созданным в конце XIX века художником чешского происхождения Альфонсом Мухой. Сегодня, как ни ищи, на улице Руаяль от этой необыкновенной витрины не найдешь и следа. Казалось бы, всяческие двери, ворота и входы – элементы недвижимые, но иногда люди все же переносят их на новое место. Так случилось и с этим ускользнувшим фасадом.

Витрина ювелирного магазина, к счастью, сохранилась и даже не покинула Париж. Вот уже тридцать лет ею можно полюбоваться в музее Карнавале, в трех километрах от ее первоначального местоположения. Нужно лишь свернуть на восток, на улицу Риволи, оставить позади сад Тюильри, величественную громаду Лувра и углубиться в квартал Марэ. На втором этаже особняка Ле-Пелетье полностью реконструирован ювелирный магазин Фуке, который сам хозяин в 1941 году подарил музею истории города.

Если учесть необъятную культурную программу Парижа, неудивительно, что в залах музея Карнавале народу гораздо меньше, чем в прочих храмах искусств, таких как музей Орсе, Лувр или центр Помпиду. И это настоящая удача. Добравшийся сюда счастливчик может спокойно наслаждаться огромной коллекцией живописи, гравюры и скульптуры, а также реконструкциями интерьеров, благодаря которым легко совершить путешествие во времени, через века городской истории. А старинная ювелирная лавка – идеальный объект для знакомства с жизнью одного из творцов, определивших облик Парижа Прекрасной эпохи. Жизнью, в которой удивительную роль сыграли удача, случайность и судьба.

Тот день, первое января, вторник, ничем не отличался от прочих парижских дней. Правда, утром людей на обычно оживленных центральных улицах было немного – горожане отдыхали после новогодней ночи. Но отпраздновать удалось не всем. Например, работники типографии Лемерсье вот уже неделю трудились днем и ночью над последним заказом. «Уж такие они, эти актрисы», – вздыхали одни. «Особенно кто в Америке бывал», – поддакивали другие. «Разве это дело – все наспех?» – ворчали третьи. 26 декабря полупустая типография вдруг получила срочный заказ.

В начале 1895 года знаменитая актриса Сара Бернар должна была сыграть в новой постановке «Жисмонды» и решила поручить дизайн и печать афиш типографии Лемерсье. Да вот незадача – все художники разъехались на каникулы. Остался только недавно нанятый иностранец, но делать нечего – пришлось доверить изображение дивы ему. Отсутствие у художника опыта в рисовании больших театральных афиш и нехватка времени грозили грандиозным провалом. Однако афишу ждал не провал, а небывалый успех.

Вторник, первое января, ничем вроде бы не выделялся из череды дней, но именно в тот день афиши Альфонса Мухи впервые появились на парижских стенах. Начался не только 1895 год – началась новая эра.