услышав с утра рев двигателя, первой мыслью было, что она приехала. Не важно зачем, просто поболтать. А потом я вспомнила о нескольких неделях и поняла, что это уезжает Никита.

Но, поднявшись с кровати и взглянув в окно, моему удивлению нет придела. Машина Никиты равняется с красным спортивным авто Камиля и резко разворачивается назад, поднимая тем самым пыль.

А в моей голове бьется импульсами только одно: «Отелло», а на губах уже играет улыбка.

Глава 19

*** Никита ***

— Да, Надя. Но ты можешь сходить на открытие этого ресторана и сама. Нет, Надя, я не обещал, что приеду. Я сказал, если получится, — говорю я с нажимом в трубку, а рукой нажимаю на горло охамевшего Камиля, чья бровь уже изогнута. — Как только освобожусь, приеду. Все.

Отключаю телефон с мыслью, что приеду точно не сегодня, потому что одному придурку ни одной тайны доверить нельзя.

— Ты что здесь забыл? — толкаю друга к его тачке, а тот только скалится. Весело ему, а у меня руки чешутся прибить кого-нибудь.

— Одну прелестную сирену. Раз она не нужна тебе, то чего добру пропадать?

— Ты совсем идиот. Решил соблазнить ее в доме моих родителей? И тебе что, шлюх мало? — почти рычу. Ох, как вмазать по этой смазливой роже хочется. Хотя надо признать, всегда хотелось. Мы и подружились после того, как чуть не убили друг друга. Он издевался над моими рисунками. Я над его матерью, что приходила в школу в таком мини, что трахнуть ее не хотел разве что первоклассник.

— Таких, как твоя шоколадка, у меня еще не было…

— Почему шоколадка, — не понимаю и отпускаю. Потому что уже из дома выходит мама.

— Шоколадка Аленка, — усмехается Камиль, и я закатываю глаза. — Ты же не хочешь рассказывать, какая она в сексе, придется узнавать самому. Нет, конечно, я не трону, если она твоя?

Он внимательно смотрит на меня и ждет ответа, а я вспоминаю идеальную грудь с розовыми сосками и талию, что почти помещается в руках, и хочется крикнуть: «Моя». Только вот гложет вопрос, а скольким мужикам так захотелось закричать?

Качаю головой, и Камиль довольный кивает.

— Вот и иди трахай свою невинную Надю, а я полакомлюсь Аленкой, — шипит он мне на ухо и широко улыбается маме. — Мелисса, вы как всегда неподражаемы.

— А вы как всегда нарываетесь на пощечину, — не дает она себе поцеловать руку, и я хмыкаю. В этом я с матерью согласен, но все еще злюсь, что она сказала Алене про отцовский запрет. Теперь эта дрянь будет специально меня мучать. И в доме моему члену просто небезопасно находиться.

Он слишком хорошо помнит, как хорошо Алена умеет сосать. Почти так же хорошо, как руки помнят шелк ее волос, которые она теперь словно специально не распускает.

— Мелисса, если хотите меня ударить, я буду только рад, — нарывается этот пижон и кивает на дом. — А ваша дорогая гостья уже встала?

Судя по тому, как Камиль выделил слово «дорогая», у него член стоит со вчерашнего дня. У меня, кажется, вообще не опускается. Особенно болезненно ощущается, когда мама говорит:

— Встала и отправилась в тренажерный зал.

Словно специально. Знает, чем взять, и Камиль наверняка думает о том, о чем и я. В чем занимается Алена? Обтягивающие брючки? Шорты? Камиль оттягивает ворот и резко и расстегивает олимпийку.

— Мне как раз тоже надо подкачаться. Мелисса…

Он идет мимо мамы, совершенно бесцеремонно, а я уже ищу глазами камень, которым мог бы его остановить.

— Кажется, Камиль будет у нас частым гостем, — хмурится мама ему вслед.

— Он такими темпами будет гостем в больнице. Тоже частым, — сквозь зубы говорю я и иду за ним, но мама меня останавливает фразой:

— Зачем ты сказал ему? А если он кому-то…

— Так вышло.

Этот вопрос и меня до сих пор мучает. Но я пил, он был рядом, и я все выложил. Да у нас и секретов друг от друга не было никогда. Он, несмотря на всю свою влажность и манерность, самый верный друг, каких поискать. Проблема разве что в женщинах, он их меняет чаще чем трусы. Надо бы Алену предупредить. И напомнить, что это я за нее заплатил несколько миллионов. И что бы кто не думал, она моя. Моя, черт возьми.

Захожу в тренажерный и хочется закрыть глаза от того, как Алена шагает на эллипсоиде, выставляя свою задницу, затянутую в лосины, на показ. Словно хочет, чтобы я встал за ней и потерся. И как же легко представить, как выгоняю Камиля, как сдираю с нее одежду, с себя и встаю сзади. Обхватываю пальцами ее руки на рычагах, языком слизываю капли пота с шеи и загоняю член до самого основания.

— Никита, — ее томный голос вырывает меня из плена порочных мыслей, и я строевым шагом приближаюсь к воркующим голубкам. — Ты вчера вроде сказал, что уезжаешь.

— Да, — только и отвечаю, скольжу по распутному лицу, пухлым губам и ниже, там, где ее тело бережно обхватывает спортивный костюм. Ревнуешь к костюму? Просто зашибись. Начни ревновать еще к ручкам, вместо которых прямо сейчас мог бы быть твой член. — И откуда такая тяга к спорту?

— Ну как же. Приехал клиент, я же должна показать себя в наиболее выгодном свете, — улыбается она Камилю, а мне оплеухой это выражение стереть хочется. Сука…

Делаю шаг вперед, хочу содрать ее с тренажёра и увести в раздевалку и там напомнить, кто ее настоящий и единственный клиент.

— Алена, — неожиданно ласково говорит Камиль, и я напрягаюсь, потому что такой голос у него, когда он разговаривает с моей сестрой. — Я на самом деле приехал извиниться. Вчера я не сдержался. Никита случайно проболтался о тебе. А увидев, что ты за прекрасное видение, решил, что должен познакомиться.

— Не слишком удачно…

— Полностью согласен, — тянется он к волосам и чешет затылок, а меня от его приторности уже тошнит. — И позволь мне загладить свою вину.

Алена быстро скользит по мне взглядом, потом словно оценивает искренность Камиля. Очень надеюсь, что она не из тех, кому патоку можно в уши лить. Уж такая, как она, должна знать цену словам таких, как Камиль.

— Каким образом?

— Ты приехала в Россию. На Родину. А ничего не видела. Как насчет прогулки?

Серьезно? Алена не поведется на это.

— Ты прав, — шокирует она меня. — Сижу тут как невинная принцесса. Но мы-то с вами знаем, что я не невинна.

Она смеется вместе с Камилем,