развитие нервной системы щенков таким образом, что они с самого момента рождения готовы к драке. И для этого у них уже есть необходимое оружие: в отличие от большинства детенышей млекопитающих, щенки гиен появляются на свет с открытыми глазами, координированной мускулатурой и зубами, уже прорезавшимися и готовыми кусать. Эти воинственные новорожденные часто дерутся насмерть за обедом, а убийство братьев и сестер – обычное для них дело.

Ученые предположили, что избыток внутриутробного тестостерона вызывает и чрезмерный рост клитора у самок гиен. Но, когда те же ученые посадили живущих в неволе беременных пятнистых гиен на диету с антиандрогенами (веществами, блокирующими образование мужского полового гормона), к их удивлению, щенки-самки появились из родового канала с «большим болтающимся фаллосом» и с «нормальной ложной мошонкой»[188].

По мнению Хоулкэмп, экстраординарное половое оснащение пятнистых гиен остается «одной из самых интересных загадок в биологии». Некоторые ученые предполагали, что гиена развила свой псевдопенис для того, чтобы его лизали подчиненные, ибо именно так самки пятнистых гиен обычно приветствуют (и оценивают ранг) друг друга.

Но, несмотря на привлекательность этой теории, Хоулкэмп не видит в этом достаточно мощной движущей силы для эволюции, чтобы создать такую пагубную для размножения структуру, как псевдопенис. «Я убеждена, что мы можем исключить все гипотезы, выдвигавшиеся в литературе до сих пор: это определенно не “побочный эффект” действия андрогенов самки, и это не для того, чтобы выработать ритуал приветствия».

Компетентное предположение Хоулкэмп – пока на уровне догадки – заключается в том, что гендерный загиб самок является результатом вековой войны между полами. В отличие от большинства животных, где самцы выясняют отношения в драке, а победитель получает девушку, в кланах пятнистых гиен самки диктуют, кто, где и когда получит совокупление. Секс у них – это унизительное занятие, которое предусматривает, что самец вынужден сделать садку на самку и слепо тыкаться, пытаясь вставить свой настоящий эрегированный пенис в ее болтающийся пятнадцатисантиметровый псевдопенис. Это как если бы мужчина пытался совокупиться с носком без помощи рук – довольно хитрое упражнение, которое невозможно выполнить без посредничества самки. Одной грубой силой вообще ничего не сделать, в отличие от самцов других видов млекопитающих, к примеру дельфинов, для которых секс по принуждению – удивительно привычное дело. Так что псевдопенис гиены может действовать как устройство для защиты от изнасилования, позволяющее ей выбирать, с кем спариться [189].

Секс для самца пятнистой гиены – это вам не хиханьки. Вставить эрегированный пенис в вялый псевдопенис самки – это та еще задачка, похожая на одну из тех игр, в которых вы никогда не сможете выиграть. Неудивительно, что этот храбрый самец привлек зрителя, стремящегося понять, как же это у него получается

Это удобно, потому что, в дополнение к трудностям с ее ненадежным родовым каналом, у пятнистой гиены есть и еще несколько репродуктивных трудностей. Яичники пятнистой гиены содержат сравнительно мало фолликулярной ткани и производят мало яйцеклеток, поэтому привередливость самки окупается. Хотя, наблюдая за поведением самок пятнистой гиены, вы никогда не подумаете, что это такая стратегия, потому что они очень склонны к промискуитету. Хоулкэмп считает, что псевдопенис позволяет самке выбирать не только того, с кем спариться, но и того (что впечатляет), кто на самом деле оплодотворит ее драгоценные яйцеклетки: этот орган действует как некий встроенный контроль за рождаемостью. Этот странно удлиненный репродуктивный тракт с его разнообразными поворотами и изгибами замедляет сперму, плывущую к цели. Если гиена меняет свое мнение о самце после спаривания, она просто вымывает семя наружу, помочившись. Так им и надо, сестра!

«Я представляю себе эволюционную гонку вооружений, в которой самец больше не может использовать силу как гарантию отцовства и в которой самки хотят гарантировать себе, что позволят только лучшей (или наиболее подходящей) сперме оплодотворить их немногочисленные яйцеклетки, – объясняет Хоулкэмп. – Эта гонка вооружений у самок могла привести к увеличению и продвижению клитора вперед. Я полагаю, что это был всего один шаг на эволюционном пути очень странного, длинного, кривого репродуктивного тракта самок, полного тупиков, в которых пропадает большая часть спермы».

Интересно, будет ли этот новый образ пятнистой гиены в качестве феминистки-первопроходца, с ложным членом крадущейся по саванне, затюкивающей покорных самцов и контролирующей свою сексуальную судьбу, менее кощунственным для мужчин – авторов бестиариев, чем изначальный миф о гермафродитизме. В руках этих религиозных книжников подозрительная сексуальность животных делала их «грязной скотиной»[190], и гиены часто использовались как предупреждение о порочности гомосексуальности.

Все это подготовило почву и для обвинения гиены еще в одном страшном пороке – расхищении могил. Эта омерзительная привычка гиены была впервые описана Аристотелем, но авторов бестиариев поощряли приукрашивать такие рассказы на потребу моралистам. Про гиену говорили: «Живет в могилах мертвых и пожирает их тела»[191]. Она слыла ужасным чудовищем, «безжалостным к живым и опасным для мертвых»[192].

Миф про расхищение могил просуществовал до XIX века. Викторианского натуралиста Филипа Генри Госсе гиена вдохновила на написание особо цветистой прозы, которая скорее обязана своим появлением книгам Мэри Шелли и моде на викторианскую готику, чем правде. «В гробнице светятся два огненных глаза, – писал он в очень популярной “Романтике естественной истории” (Romance of Natural History), – омерзительное чудовище с ощетиненной гривой и зубастой ухмылкой уставилось на вас и предупреждает, чтобы вы вовремя отступили»[193]. Другие натуралисты той же эпохи проявляли больше снисхождения, но все же описывали гиену как «самое загадочное и жуткое животное», «мерзкое и грубое», с «отвратительными повадками». Это существо, решили они, было «приспособлено пожирать самые неаппетитные части туш, мертвые или живые, свежие или испорченные», и его «ненавидели туземцы во всех странах»[194].

Во многих средневековых бестиариях гиена изображалась с выгнутой спиной и оскаленными зубами, пробирающейся в гробницу, чтобы сожрать труп, – яркий образ, который гарантировал дурную репутацию

Кей Хоулкэмп говорила мне, что пятнистые гиены в Восточной Африке действительно были замечены за выкапыванием человеческих трупов. Нуэры из Судана поговаривают, что единственный путь на небеса лежит через кишечник гиены. А некоторые племена активно пытаются поощрить гиен на пожирание мертвецов, намазывая трупы жиром и оставляя там, где их легко найти, – традиция, которую западные миссионеры старались разрушить. Но Хоулкэмп настаивает, что гиены так ведут себя только «в трудные времена». Существование этой отвратительной легенды больше отражает нашу неприязнь к любому животному-падальщику.

Западное общество склонно больше восхищаться животными, которые выполняют ежедневную тяжелую работу подобно