бобрам и которые для выживания охотятся или занимаются собирательством. Но падальщик, как мы еще увидим на примере грифа, – это почетная профессия, это вторичное использование энергии и предотвращение распространения болезней.

А гиена очень хорошо это делает. Это мусоровоз африканских равнин, она использует мощные челюсти и кислый желудочный сок, чтобы переварить то, что не может сделать большинство животных. То, что она не заболевает, даже сожрав разложившийся труп, зараженный сибирской язвой, объясняет, почему во многих культурах считается, что гиена обладает магической силой. В переводе на тонны съеденного мяса гиены – самые значительные наземные плотоядные на планете. Однако только бурая гиена и полосатая гиена в первую очередь падальщики. Пятнистые гиены – высокоэффективные хищники, убивающие 95 % потребляемой еды. Охотничьи группы гиен могут завалить опасных животных – например, водяного буйвола, который в несколько раз крупнее их. Но даже в одиночку гиена, как известно, может поймать впечатляюще крупную добычу: ее дерзкая стратегия заключается в том, чтобы вцепиться в гениталии и висеть на них, уклоняясь от брыкающихся копыт, пока жертва не истечет кровью.

Такая тактика не для слабонервных, но гиены как-то умудряются сохранять репутацию никчемных трусов. «Все авторы согласны с тем, что гиене не хватает мужества»[195], – писал один натуралист в 1886 году. Эту характеристику можно проследить до Аристотеля, который разработал загадочную теорию о том, что смелость можно определить по размеру сердца животного. В его формулировке смелость рассматривалась в зависимости от горячности крови, которая, в свою очередь, связана с размерами органа, который перекачивает кровь по телу. «Животные с большим сердцем – трусливы; с малым и средним – отважны» [196][197]. Примерно так дедушка зоологии писал в своем основополагающем труде «О частях животных» (De Partibus Animalium). Он неудачно поместил гиену в такой ряд: «Большие сердца имеют заяц, олень, мышь, гиена, осел, леопард, ласка[198] и почти все животные, которые заметно трусливы или злобны от страха»[199] – за то, что у нее непропорционально большое сердце. Подробные доказательства теории Аристотеля, возможно, были со временем утрачены, но идея о том, что гиены трусливы, хорошо сохранилась в современную эпоху. Даже библия биолога XX века Э. П. Уокера «Млекопитающие мира» (Mammals of the World), опубликованная в 1960-х годах, авторитетно заявляла, что пятнистые гиены «трусливы и не будут сражаться, если их потенциальная жертва защищается»[200].

Туманным утром на сафари возле озера Накуру, в Кении, я столкнулась со стаей пятнистых гиен, охотившихся на зебру, их излюбленную добычу. Должна заметить, это было тяжелое зрелище. Когда я прибыла на место, гиены уже ободрали правый бок зебры, и шкура тащилась за животным, как кусок полуснятой одежды, открывая внутренности в стиле живой и дышащей анатомической скульптуры Гунтера фон Хагенса. Гиены почти ничего не делали, но преследовали это полувыпотрошенное животное, ожидая его неизбежного падения. Было трудно не антропоморфизировать находящихся передо мной действующих лиц: зебра стоически принимает смерть, а гиены жестокие и трусливые. Но выживание – это не сентиментальный вид спорта, а стратегия охоты у гиены основана на выносливости. Она часто включает в себя «проверку» жертвы, чтобы определить, сколько еще осталось сражаться. Это можно было бы назвать робостью, но лучше понимать как ключевую часть долгой игры до победного конца. Нет никакого смысла рисковать, чтобы получить смертельную травму от копыта или когтя, если можно всего лишь набраться терпения.

Так что идея о том, что гиены проводят время, рыская и воруя останки у более «благородных» животных вроде льва, – это очередное заблуждение. Полевые исследования показали, что на самом деле львы воруют у гиен больше добычи, чем наоборот. Вражда между этими животными, однако, реальна: эти два вида – архивраги, сцепленные в битве за территорию и пищу. Хотя львы могут иметь преимущество в размере, гиена компенсирует это разумностью. «Львы – не самый острый инструмент в сарае», – как говорит Кей Хоулкэмп. Только не говорите Диснею, а то он изобразил гиену жалким дурачком в “Короле-льве”; но эти феминистки – мозги саванны, они сообразительнее обыкновенного плотоядного зверя».

Несколько лет назад мне довелось провести пару дней, наблюдая пятнистых гиен в Масаи-Мара с доктором Сарой Бенсон-Амрам, специалистом по интеллекту гиен. «Я думаю, что их репутация как глупых животных сформировалась из-за походки, – говорит она. – Они могут бегать вприпрыжку, что очень полезно для суперэффективных бегунов, энергетически эффективно; они действительно могут преодолевать очень большие расстояния. Но это придает им этакую неуклюжесть и придурковатый вид».

Чтобы выяснить, как дело обстоит на самом деле, Сара совместно с Кей Хоулкэмп придумали первый в мире тест на когнитивные способности для плотоядных – металлическую клетку-головоломку с мясной приманкой внутри, которую можно вытащить, только подумав, а не разломав силой. Она ставила эту клетку перед разными хищниками от белого медведя до леопарда, чтобы проверить, как они справятся с задачей. Она обнаружила, что те животные, которые показали хорошие результаты, ведут насыщенную социальную жизнь. Сара считает, что общительность может являться эволюционной силой, ответственной за высокий интеллект гиен.

Пятнистые гиены собираются в более крупные социальные группы, чем любые другие плотоядные. Их стая может включать до 130 индивидуумов. Согласно наблюдениям, они держат территории до тысячи квадратных километров. Можно сказать, что гиены в стае сплочены лучше футбольных фанатов. Они живут кланом, и все, что они делают, привязано к иерархическому доминированию самок, на которых все держится. Но они не остаются вместе все время. Напротив, они проводят большую часть времени в небольших отколовшихся группах, которые соединяются, чтобы сражаться, охотиться или кормиться. Такое устройство сообщества называется «слитно-раздельным» (fission-fusion society), и поддержание его требует тонких коммуникационных навыков.

Великий Жорж-Луи Леклерк, граф де Бюффон, мог не обращать особого внимания на крики гиен просто потому, что они напоминали ему звуки «всхлипывания или рыгания человека при сильной рвоте»[201], но у пятнистых гиен один из богатейших вокальных репертуаров среди наземных млекопитающих, включая приматов. Они издают множество разных звуков, включая знаменитый хохот (на самом деле знак подчинения), но уханье – квинтэссенция звука саванны – их знаковый клич. Это призрачное эхо, которое ветер может переносить на расстояние до пяти километров, транспортируя вместе с ним богатую информацию об ухающем, включая его личность, пол и возраст.

Большой мозг гиены развился, чтобы запоминать личность и ранг каждого члена клана. И похоже, что они могут помнить голос каждого члена стаи и его статус всю жизнь – когнитивный навык, гарантирующий, что у них есть политическая смекалка, годная как на то, чтобы отличать врага от