её за рукав и затащил в узкий проём. Её рот зажали вонючей рукой, в её шею что-то шептали.

– Молчи! – хрипел чей-то голос. – Трупы везут.

«Трупы?» – не поняла она.

Машина промчалась мимо.

Это не «Скорая помощь». Это был катафалк.

Чужая рука не отпускала, чужое дыхание не переставало смердеть. По запаху она уже поняла, что этот человек – бездомный. Но и его она так не боялась, как тех, кто громыхал снаружи дверьми. Самая чистая с виду власть опаснее самого грязного психа.

Они ушли, не сказав ни слова, закрыв за собою дверь. Машина исчезала в зеве подземки, дыхание за спиной стихло, хватка ослабла, но не отпустила совсем.

– Ты кто такая? – спросил смердящий помоями голос. – Откуда?

Она обернулась.

Заросший мужчина невнятных лет, с грязной спутанной бородой и такими же спутанными волосами, смотрел на неё блуждающим взглядом.

– Из города, – сказала она.

– Здесь нет городов, – огляделся он, будто кого опасаясь. – Все города давно мертвы, а по туннелю вывозят трупы. Находят останки и вывозят, и так каждый день.

– Куда? – еле вымолвила она.

– Куда? На тот свет! – Он разразился пронзительным смехом, пробрав им её до костей.

Ей казалось, она сходит с ума, а этот человек вдруг стал каким-то кошмаром – одни белки его пьяных глаз сверкали в немой темноте. Стены, что ещё минуту назад шли параллельно, казалось, сужались и теперь двигались на неё…

– На тот, что? – переспросила она, и её собственный голос показался каким-то далёким. Она боялась сумасшедших до дрожи, но больше всего она боялась сойти с ума, как и те женщины, как те несчастные дети.

– Там все мертвы! Ты что, не отсюда? Весь город полон мертвецов! Это всё чёртовы зомби. Ты знаешь, кто такие зомби? Ходячие мертвецы! Я встретил там одного. Он смотрел на меня, будто не видя, будто я призрак какой, а я не призрак, ты поняла! Ты думаешь, я тоже мёртв?

Аманда замотала головой.

– Вот и я не думаю, – прохрипел бездомный. – Этот мертвец посмотрел тогда сквозь меня и прошёл мимо, если бы я не отпрыгнул, он бы меня сбил с ног. Я ему: – «Эй, парень, что у вас здесь происходит»? А он не ответил, так и пошёл.

Аманда смотрела на эти гниющие зубы, на эти грязные руки с длинными поломанными ногтями и боролась с подступающей тошнотой.

– Я тогда обошёл этот город и понял, что городишко-то мёртв. Так и остался здесь. А ты тоже из этих? Из мертвецов? – засмеялся бездомный, сначала тихо, а потом всё громче и громче…

Аманда отступила на шаг, отцепляя от себя его руки, потом толкнула его к стене и побежала прочь, а бездомный так и остался стоять, изрыгая надрывистый смех.

– Догоняй! – кричал он ей вслед. – Догоняй этих зомби! Ты что, красотка, забыла умереть?

Смех разлетался, ударяясь о стены, догоняя её по следам. Она не помнила, сколько бежала, но остановилась только тогда, когда этого психа уже не было слышно. Вот только сейчас не было слышно уже ничего, да и не видно тоже. Темнота поглотила всё.

Мысли путались, в ушах всё сильней гудело.

Куда они увозили тела? Зачем им их увозить? Аманда припала к стене. Так и есть, и как она сразу не догадалась! Эта эпидемия, должно быть, заразна, как чума или что-то вроде того. Они увозили их хоронить подальше от города. И что ждёт её там, на выходе? Кладбище из заражённых могил?

– А! – вдалеке дикий крик. Это тот же бездомный. Крик приближался… или этот человек приближался к ней?

– А! – крикнул он ещё раз и где-то там, вдалеке, топнул ногой так, что звук этот громом разнёсся.

Он топнул ногой ещё раз и загорелся свет.

«Датчик шума, – поняла Аманда, – здесь нет выключателя, только так включается свет».

Бездомный опять заржал и спрятался в проёме стены. Если он не из её мира, то откуда? Значит, не так далеко идти. Аманда ускорила шаг.

«Сколько помещается трупов в один катафалк? – размышляла она на ходу. – Одно и два тела? Одно или два тела… Но умерших на порядок больше. Для чего их везут и куда?»

Аманда шла по туннелю, топала и кричала, когда пропадал чёртов свет. Ей казалось, этот бездомный так и спятил, постоянно топая и крича. О каком мёртвом городе он говорил?

Она шла и шептала, бормотала сама с собой. Как же тянулось время, сколько она так прошагала, час или пару часов?

Свет над Амандой погас, но не успела она вновь крикнуть, как шум от огромных колес донёсся и до неё. Это не катафалк, это что-то серьёзней. Свет загорелся опять. На неё мчались высокие фары огромного грузовика. Он занимал весь туннель, от стенки до стенки, от пола до потолка. Аманда прижалась к стене, ещё немного, и он налетит на неё, ещё немного…

Он прошёл в сантиметре от её побледневшего носа. Аманда открыла глаза и посмотрела вслед. На задней двери три буквы: NEO.

Что это такое? Она пошла за угасающим светом, звук грузовика уже стих, а туннель всё никак не кончался. Аманда взглянула на телефон. Прошло уже три часа с тех пор, как она последний раз проверила время.

Лампы уже не гасли, свет постоянно горел.

Аманда шла через свет, и только потом поняла, что свет этот был рассветным.

Часть IV

Глава 18

Через островидные листья играющей с солнцем кукурузы виднелись небольшие дома. Одноэтажные с чердаками, двухэтажные без чердаков, машины, стоящие возле каждого дома, – боже, здесь была жизнь! Точно была.

Эбигейл отложила бинокль и выехала на дорогу. Поле осталось позади, впереди лишь белые линии – разметка на две полосы, в город, из которого ночью донесся рок.

Эбигейл покрутила ручку приёмника, радио зашипело в поисках ближайшей волны, откашлялось и замолчало. Она покрутила в обратную сторону, оно зашумело попсой.

– Доброе утро, Мэйленд! – через заглушённый бит пробился голос ведущего. – С вами Чак Дэви и это время утренних новостей…

У Эби забилось сердце, быстро-быстро, как во время прыжка с парашютом, когда земля далеко-далеко, а под ногами лишь вера и страх.

Нет, это было сильней, ей хотелось кричать от счастья – здесь была жизнь! Она нашла её, она…

Радио зашипело и повторило опять:

– Доброе утро, Мэйленд! С вами Чак Дэви и это время утренних новостей, – потом еще раз: – Доброе утро, Мэйленд! С вами Чак Дэви и это время утренних новостей…

Эбигейл выключила приёмник.

Что за чёрт! Включила опять, но больше ничего не поймала. Даже шипение куда-то ушло.

Она въехала в город. Он совсем отличался от прошлых. Нигде не лежал серый пепел, его не погрёб под собой тот кошмар, что похоронил все другие, прошлые города. «Неудивительно, – подумала Эби. – Если бы с этим городом что-то случилось, если бы до него добрался тот катаклизм, то он бы дошёл и до них. Они были так близко друг к другу».

Эбигейл остановилась у одного из домов и оглядела округу. Ей на миг показалось, будто все они были пусты, на машинах рядом не смытая грязь… Странно. Она вдруг вспомнила, что такая же грязь на машинах с разводами от застывшей и мокрой пыли была и у них в городке месяц назад. До них тогда дошла песчаная буря. Как говорили, небольшой шторм, которого не стоило бояться. Они были правы – шторм и правда был небольшим, не снёс крыши домов, не перевернул ни одной машины, просто прошёлся песчаным ветром, а потом и сильным дождём, поднимая всю пыль в округе, оставив её на домах и машинах.

Эбигейл подошла к одному дому, провела пальцем по запылённому окну. Может, никто не жил только в нём? Или же какой-то старик не выходил уже месяц? Она посмотрела в окно – весь обзор закрывали шторы, прошла к другому – оно было чуть приоткрыто. Это спальня, небольшая, но прибранная. Когда дом покидают в спешке, в поисках документов и нужных вещей, остаётся тот ещё беспорядок, а здесь всё было