Хантли и потрачу деньги или — что хуже — за мной останется долг, пока я буду хлопотать о разрешении на наш брак в обход вашего опекуна? Что мы проведем под одной крышей шесть лет, и я ни разу к вам не притронусь?

— Мне тридцать два года, миледи, я взрослый мужчина со своими потребностями и желаниями. И, в конце концов, мне действительно нужен наследник. А шесть лет — довольно длительный срок. Обзаводиться детьми к сорока — не самое мудрое решение.

Все время пока говорил, герцог медленно подходил ко мне от застекленной стены. Его шаги были уверенные и размеренные, как у хищника, подбирающегося к своей добыче.

Я же сидела, вцепившись ладонями в сидение стула, и мелко вздрагивала после каждого его предложения.

Но когда он договорил, внутри меня вдруг лопнула пружина. Я вскочила и подалась вперед, от злости едва не налетела на герцога и остановилась в одном шаге.

— Скандал с Хантли⁈ — раздражение подстегнуло мой язык. Я не успевала думать: вместо меня сейчас говорила ярость. — Маркиз готовиться сплясать на руинах вашей фабрики, он глумится над вашими проблемами, он торжествует и упивается своей победой, а вы всерьез опасаетесь влезть с ним в скандал? Зачем вы пытаетесь меня обмануть⁈ Вы уже ненавидите его, а он — вас!

— Напомните мне, миледи, благодаря кому победа маркиза стала возможна? — герцог также подался ко мне, и меня обдало волной его силы и мощи.

Его голос был тихим, но в нем ощущалась угроза, которая заставила меня замереть.

Впрочем, отступать я не собиралась.

Просто некуда.

Если сейчас у меня ничего не выйдет, то, покинув фабрику, я могу идти к ближайшей канаве. Сэкономлю сэру Джону и маркизу Хантли время и силы.

— Из-за меня! —прошипела я, чувствуя, как меня захлёстывает ярость. — Я извинилась перед вами не единожды, сколько еще вы намерены меня этим попрекать? Чего вы добиваетесь? Что бы я стала на колени⁈

Его лицо скривилось.

— Избавьте меня от подобной пошлости.

— Ну так избавьте меня от своих напоминаний! Я и без вас никогда не забуду о том, в чем виновата… — прошептала я очень тихо, вспомнив ту сцену, когда на Норфолка набросились оставшиеся без работы люди…

Норфолк сжал и разжал кулаки. Вспыхнувшее между нами напряжение чуть уменьшилось, но никуда не ушло.

— Маркиз Хантли хочет вас подставить. Он сообщил инспектору Уитмору, что является вашим давним другом. И что мой отец вел с вами переговоры о патентах для железной дороги, но незадолго до своей гибели оборвал их, чем сильно вас разозлил.

— Что?.. — прошипел герцог.

Заскрипев зубами, он оборвал сам себя на полуслове. Его глаза, обычно холодные и непроницаемые, сверкнули гневом.

— Хантли… — наконец произнес он, и в одном этом имени звучало столько ненависти, что я невольно отшатнулась. — Этот мерзавец действительно не знает границ.

Норфолк отвернулся, сделав несколько быстрых шагов к стеклянной. Он смотрел на фабрику, но, казалось, ничего не видел, полностью поглощенный яростью.

— Откуда вы знаете, миледи? — спросил он глухо.

— Инспектор Уитмор решил помочь мне и найти преступников, которые ограбили особняк, — едко усмехнулась я.

Герцог, кажется, мою иронию оценил.

— Главное в этих поисках не выйти на самого себя… — он скривил губы, и на мгновение — лишь на краткое мгновение — я прониклась к нему теплом.

Норфолк повернулся ко мне, его глаза сузились.

— А из вас вышла прекрасная лгунья, миледи. Не совсем то качество, которое я хотел бы видеть у своей жены.

— О чем вы?

— Ведь именно об инспекторе Уитморе вы намеревались рассказать мне на балу. Вы меня обманули, — он покачал головой. — Так что же подтолкнуло вас к столь отчаянному шагу? И не смейте мне больше лгать, второй раз я вам это не спущу.

— Я подслушала разговор опекуна и маркиза Хантли. Узнала об их планах касательно моей судьбы…

Я говорила уклончиво. И, верно, все еще ему лгала.

Герцог молчал, его взгляд был острым и проницательным, и я не могла избежать ощущения, что он видит сквозь меня.

Грудь сжали ледяные тиски тревоги. Я впервые по-настоящему испугалась, что герцог мне откажет.

И будет прав.

Но для меня и Уильяма его отказ обернется катастрофой, и я не могу позволить этому случиться. Я солгу еще и еще раз. Столько, сколько потребуется…

Но удача мне все же улыбнулась. Кажется, Норфолк истолковал мои слова по-своему. Решил, что я подслушала разговор о брачных планах опекуна, а не тот, где они обсуждали мое убийство.

Потому что он кивнул и сказал.

— Что же. Инспектора Уитмора и маркиза Хантли мы обсудим позже. Что насчет вашего… предложения, — ироничная усмешка промелькнула на его губах, — мои условия остаются неизменны.

Затопившее меня облегчение едва не сшибло меня с ног. Пришлось прижать к груди руку, чтобы унять сердцебиение.

— Хорошо. Но у меня тоже есть одно условие: Уильям будет жить с нами. Вы не отправите его в пансион. К нему будут приходить учителя… их услуги можно оплачивать из моего приданого.

— Миледи, увольте. Я не скряга и не жмот, чтобы жалеть денег на образование графа Толбота. Это все?

— Да.

— Очень хорошо, — он сухо, по-деловому кивнул. — Тогда мы договорились.

* * *

— Теперь, миледи, я провожу вас домой, — герцог, сохраняя все тот же деловой тон, подошел к письменному столу и принялся методично складывать бумаги по аккуратным стопкам выверенными, отточенными движениями.

Затем он взял пальто, небрежно перекинутое через спинку стула, и повернулся ко мне.

— Как порядочный жених, — подчеркнул он, и его тон был почти насмешливым, — я должен вернуть вас в особняк, пока мы окончательно не вышли за рамки приличий.

Его слова пригвоздили меня к месту. Нервными движениями я комкала оборки на юбке и пыталась понять, как объясню ему, что не могу ехать домой…

— Миледи? — Норфолк поторопил меня жестом.

Я дура.

Я должна была рассказать ему правду.

— Я… — начала говорить и почувствовала, как слова застревают в горле. — Я не могу вернуться домой.

— Почему же? — осведомился он светским, спокойным тоном и стряхнул невидимые соринки с рукава пальто.

Но когда герцог повернулся ко мне, я увидела в его глазах холодную, ледяную яростью. И это вернуло меня к мысли, от которой