вы не наивная дебютанточка в воздушном платье, — в его голосе звучала колючая насмешка, но в глазах не было ничего, кроме ледяного огня. — Я вижу у вас расчетливый ум. Однако вы влезли в мужскую игру, миледи, в мужской мир, когда решили потягаться со своим опекуном. И правила здесь соответствующие.

— Хорошо, — не задумываясь, поспешно отозвалась я. — Хорошо, я согласна.

— Значит, наши предыдущие договоренности в силе, — кивнул он с видом глубокого удовлетворения. — Мы начнем с того, что вы расскажете мне всю правду, до последнего слова. Но перед этим я отправлю своих людей, чтобы забрать графа Толбота из особняка, где ему угрожает опасность.

— Я должна поехать, — я решительно поднялась со стула. — Уильяму так будет комфорт…

— Нет, — отрезал герцог. — Вы никуда не пойдете. Напишите брату записку и останетесь со мной. Он почти взрослый мужчина, не растает. И довольно, леди Тесса, вы уже пробовали играть по своим правилам. Теперь будем действовать по моим.

Глава 8

Я посмотрела на Норфолка. Спорить с ним из чистого упрямства я не хотела, но… Помимо Уильяма в особняке оставались еще и чертежи. И сообщать их местонахождение незнакомым мне людям, пусть и преданным герцогу, я не собиралась.

Они спрятаны достаточно надежно — как показало ограбление. И будет лучше, если я заберу их сама, потому что они, фактически, мое последнее преимущество.

Последний рубеж обороны.

Герцог, оглядев меня критическим взглядом, протянул пальто, в котором я утонула. Мы вышли из кабинета в темную приемную и затем оказались в коридоре, по которому я стремительно неслась еще часом ранее.

Так мало времени прошло. А моя жизнь перевернулась с ног на голову несколько раз. За стеной по-прежнему стоял монотонный, размеренный гул.

— М’лорд! — когда мы спустились вниз по железной лестнице, к нам наперерез из высоченных дверей, похожих на те, что устанавливали в амбарах с зерном, бросился какой-то мужик.

Я невольно дернулась в сторону: в последний раз, когда я видела рабочих с фабрик Норфолка, они пытались накинуться на своего хозяина с кулаками.

— Том, не сейчас, — но герцог оставался спокойным. — Завтра поговорим.

— Но Ваша светлость! — тот запротестовал, ничуть не смущенный. — Мы ту детальку-то выплавили!

И он с гордостью выпятил вперед грудь. Его лицо покрывал темный налет, руки казались почти черными от сажи, простая домотканая одежда была покрыта сальными пятнами и грязными разводами, но взгляд сиял так ярко, что затмевал все остальное.

— Завтра, Том, — железным голосом отрезал Норфолк и покосился на меня. — Я буду к ночной смене.

— Доброго вечерочка, м’лорд, — обиженно протянул рабочий и махнул рукой.

Мне показалось, или он действительно недовольство нежеланием герцога говорить прямо сейчас?..

Норфолк усмехнулся и, придерживая меня за локоть, вывел на улицу. Ливень к тому часу уже закончился, и лишь множество луж, в которых отражался тусклый свет газовых фонарей, напоминали о нем.

Герцог взмахнул рукой, и экипаж подъехал так быстро, словно только и ждал отмашки. Кучер вытаращил глаза, увидев меня, потом перевел взгляд на Его светлость и мгновенно потупился. И больше в мою сторону даже не косился.

— Я бы прокатил вас на паромобиле, — сказал Норфолк, подав мне руку, чтобы я могла забраться внутрь без приставной лестницы, что в узком тяжелом платье было еще тем испытанием. — Но закрытый экипаж со шторками надежнее для шпионской игры.

Губы сами собой расплылись в улыбке.

— У вас есть паромобиль? — заинтересовалась я.

— Конечно, — ответил Норфолк непринуждённо, и я вздохнула.

Паромобиль здесь был моей давней мечтой, но девушкам не полагалось кататься без сопровождающего. А оба ныне почивших опекуна моей страсти к технологиям не разделяли.

— Вы научите меня водить?

Герцог искоса на меня посмотрел. В его взгляде мелькнуло любопытство и озабоченность, словно он решал для себя какую-то дилемму.

— Зависит от вашего поведения.

Я фыркнула.

— Что же. Значит, паромобиля мне не видать.

Клянусь, его губы дрогнули прежде, чем он отвернулся к окну.

— Я отвезу вас в дом тетки по матери. Но сначала отправлю своих людей за вашим братом, с которым вы встретитесь в доме. И утром попытаюсь в ратуше получить разрешение на наш с вами поспешный брак, — очень четко и по-деловому сообщил мне Норфолк.

В этот момент как раз остановился экипаж.

— Оставайтесь внутри и не выглядывайте, — предупредил он меня прежде, чем открыл дверь и с лёгкостью спрыгнув на брусчатку.

Конечно же, я не послушалась и сразу же приникла щекой к окошку, чуть сдвинув занавески. Снаружи было темно, и стекло было мутным, потому я смогла лишь разглядеть со спины силуэты нескольких мужчин. После короткого разговора трое из них разошлись в разные стороны, а Норфолк вернулся в экипаж.

Увидев меня у окна, он даже не удивился. Лишь выразительно повел бровями.

— А разве не нужно разрешение опекуна на мой брак? Пока Уильяму не исполнится одиннадцать? — спросила я, когда мы вновь тронулись с места.

— Нужно, — с коротким вздохом подтвердил он.

Откинувшись спиной на сиденье, он ослабил узел, которым был завязан шелковый шейный платок, а потом и вовсе сдернул его резким движением и отшвырнул в сторону. Затем он расстегнул две верхних пуговицы белоснежной рубашки и вытащил из-под воротника жесткую картонную вставку, которая превращала его в воротник-стойку.

— И что мы будем делать?

Норфолк открыл глаза, которые едва успел прикрыть, и недовольно посмотрел на меня.

— Вы, миледи, станете ждать в доме моей тетушки. Тихо и спокойно, не предпринимая никаких действий. А я займусь решением этой проблемы.

— Каким же образом?

— Вы всегда такая болтливая или только по ночам? — поморщился он.

— Речь идет о моей жизни! И жизни моего брата! — вскинулась я моментально.

— И я уже пообещал вам свою защиту, — чуть повысив голос, отбрил меня герцог. — А теперь, ради всех Богов, помолчите. Я мыслей своих не слышу.

Я шумно, эмоционально выдохнула и отодвинулась от него на сиденье в противоположный угол. Негодование распирало изнутри, и я скрестила на груди руки. Наглец! Как будто я чирикала с ним о цвете нижней юбки, а не интересовалась тем, что напрямую затрагивало мою жизнь!

Мы ехали довольно долго. На сей раз — в тишине. Кажется, я успела даже