видел настоящие горы впервые. Ему они казались какими-то грубыми и страшными, от них так и веяло опасностью. Весь путь его не покидало ощущение, будто каждый из выступов — это лишь малая часть огромного гиганта. И вот сейчас задрожит под ногами почва, разверзнется земля и из нее вылезет гигантское тело каменного титана, но ничего подобного так и не произошло. Путники без каких-либо происшествий пересекли горный хребет и к полудню перед ними распростерся красивый вид, открывающийся с последнего уступа, который Чад в шутку звал терраса. Со стороны он и правда напоминал ровную площадку, крайняя часть которой буквально висела над пропастью и не внушала сильного доверия.

Увидев волнение мальчика, Чад произнес:

— Не бойся. Падение с такой высоты будет смертельным. Так что мучиться не будешь. А если серьезно, то все в порядке. Мы по нему уже кучу раз ходили, еще ни разу не обвалился.

Не то, чтобы эти слова вселили в мальчика большую уверенность, но волноваться он и правда стал меньше, по крайней мере, так казалось со стороны.

— А вон в той стороне Фиаз. Видишь? Здоровый город, ты таких еще не видел.

И правда, Сан-Ди был пока крупнейшим поселением, в котором бывал мальчишка. Но даже он не шел ни в какое сравнение с величественным Фиазом. Город начинался высокой каменной стеной, перед которой расположились длинные деревянные колья. Из стены выпирали закругленные смотровые башни. Они будто пытались отделиться, но их не пускала какая-то неведомая сила, и потому оставались одним целым с каменным массивом. Конец этого человейника находился вдали за высокими строениями, где-то за горизонтом, и сколько мальчик не вглядывался, увидеть его не мог. Чем дольше он смотрел на это зрелище, тем сильнее раскрывались его глаза и росло удивление, а с ним и восторг.

Однако что-то было не так, Чад чувствовал это на интуитивном уровне, но не мог понять что. И чем ближе они приближались к городу, тем сильнее это ощущалось. Когда до ближайший кольев оставалось не более пятисот метров, проснувшийся Эзоп разглядел ту маленькую деталь, которая создавала столь неприятные ощущения: над воротами больше не висели флаги с отличительным гербом Центра. Они не висели ни на башнях, ни на вершине стен. Вместо них развевались черные, как сама ночь, полотна.

— Стой, — выкрикнул торговец, — не видишь что-ли — флаг черный?

— Теперь вижу, а что это меняет? — спросил Чад.

— Это меняет все. Может у них там болезнь какая.

— Вот сейчас и проверим.

Несмотря на все доводы друга, Чад, не меняя скорости, направлялся к воротам. Только сейчас путники заметили очередь при въезде в город. Она растянулась в длину на несколько десятков метров. Большую ее часть составляли торгаши. Правда были в ней и простые горожане. Стража на входе проверяла повозки и задавала вопросы. Чад подогнал коней в конец очереди.

— Кто последний? — шутливо спросил он.

Тощий мужчина молча поднял руку. Только сейчас путники заметили, что в толпе стоит гробовая тишина, как, в принципе, и во всем городе. Обычных возгласов, разговоров и шума гудящей толпы слышно не было. Фиаз как будто бы вымер.

— А что случилось то? — тихо спросил Эзоп, наклонившись к одной из ожидавших.

На голове женщины красовался серый платок, который она со временем все сильнее и сильнее натягивала на лицо. Казалось, если бы она могла, то укуталась в нем полностью. После вопроса торговца женщина мельком посмотрела на путников и, не сказав ни слова, тут же отвернулась.

— Оглохла что-ли? Что в городе происходит? — выкрикнул Чад.

Вдруг из толпы раздался мужской голос:

— Чего пристали к ней? Горе в государстве, горе. Ясно вам? С какого леса вы сбежали, что не знаете?

— За словами следи. Неужто этот осел копыта таки отбросил? — с насмешкой поинтересовался Чад.

По толпе синхронно, будто по команде, пронесся гул. Люди начали шептаться и показывать на путников пальцами. Женщина, стоявшая рядом с повозкой торговцев, пошатнулась и уже готова была упасть без сознания, как вдруг ее подхватила крепкая рука Эзопа, вовремя спрыгнувшего на землю.

— Эээ, так не пойдет, дай-ка воды, — произнес мискарец, обращаясь к Эйрику.

Тот моментально выполнил просьбу и протянул кувшин. Эзоп набрал воды в рот и прыснул пострадавшей в лицо.

— Чего это вы решили в обморок упасть?

— Да за ваши слова нас тут всех четвертуют, — придя в сознание, отчитывала торговцев женщина.

— За что это? — недоуменно спросил Чад.

— Да ни за что. Вчера пятерых просто так повесили — слишком весело себя вели. А вы… Лучше просто молчите. Может и пронесет, — говорил из толпы все тот же мужской голос.

— Пусть только попробуют, — смело произнес Чад, — я этим псам такую трепку устрою.

— Тихо ты, — попытался успокоить друга Эзоп. — Сейчас не лучшее время возникать. Посмотри вокруг, это простые люди, и они бояться. Никто из них не станет учинять бунт против стражников, а наоборот, еще и донесут.

Чад пристально посмотрел на собеседника. Его губы скривились в мрачной улыбке, а глаза пылали яростью. Эзоп узнал этот взгляд, он понимал, что еще немного и друга будет уже не остановить. Нужно было что-то делать, и торговец решил давить на больное. Поймав взгляд Чада, Эзоп отрицательно покачал головой, указал глазами в сторону Эйрика и тихо произнес:

— Не нужно. Мы не для этого прошли столь длинный путь.

— Как это не нужно? Ты посмотри, что они творят.

— Не нужно, — уже более настойчиво проговорил Эзоп. Хватит уже думать только о себе. Мы вот с Эйриком тут умирать не хотим. Верно, Эйрик?

Чад победно посмотрел на Эзопа, предугадывая, что ответит мальчик, однако вопреки ожиданиям, тот утвердительно покачал головой.

— Предатель, — обиженно прошептал Чад.

Пыл фиазца начал потухать, с лица сошла безумная улыбка и сменилась недовольной гримасой разочарования. Воин прекрасно понимал, что побоище в этой ситуации не выход, и с Эзопом, в принципе, он был солидарен. Но ответ мальчика его задел не на шутку.

— Стареешь, Эзоп. Раньше ты не был против хорошей драки, — сказал Чад, поворачиваясь к Эйрику. — А ты… Не таким я тебя воспитывал. Но… Пусть будет так.

Высказав все свое недовольство, Чад бросил поводья и сел в конец тележки. Он оглянулся по сторонам и уставился в одну точку, всем своим видом показывая полное безразличие к происходящему.

— Маленький ребенок, — еле слышно прошептал Эзоп и подмигнул Эйрику.

Мальчишка кинул быстрый взгляд на обиженного друга и тихонько рассмеялся. Юноша искренне не понимал всего абсурда, что творился вокруг. Из всего произошедшего за последний час, он только и понял, что