принимая у него поводья.

— А что, неправ я разве? — набычился кузнец. — Если жене волю давать, так и не продохнуть от неё станет. Нет, понятно, что не про вас такое. Но только со всеми остальными кулак надо держать крепко, верно я говорю?

Кузнец неуклюже — бугрящиеся под кожаным фартуком мышцы не давали двигаться ловко — обернулся за спину.

Белокурый Редгейв, начальник лановой охраны, только хмыкнул что-то неопределённое, также неопределённо пожимая плечами. При госпоже он своё мнение о месте женщине в этом мире предпочитал не высказывать. Один раз она его уже отчитала, как мальчишку, хватит. Да и слова её с делом расходились редко. Сказала: отправит туда, откуда пришёл — и отправит же. А снова наёмничать его не тянуло. Уж лучше промолчать и у девки в подчинении ходить, чем шляться неизвестно где без всякой чести, род позоря.

— Лыбятся они. Чего, спрашивается, лыбятся? — пробурчал кузнец, бросив из-под кустистых бровей хмурый взгляд на жену с госпожой. — В общем, кобылку я твою подковал, копыта почистил. Теперь она у тебя подкову точно не потеряет. Ну, до следующего раза, как ко мне придёшь. Придёшь же?

— Да приду я, приду! — Лан мученически подняла глаза к небу. — Ненадолго уезжаю. Вернусь недели через две, через три. Соскучиться не успеете.

— По тебе соскучишься, — хмыкнул Иктар. — Вечно задумаешь чего эдакое, а нам делай. Выдохнуть не даёшь. Да не забудь пруты, про которые я говорил. И молот купи. У огненных-то инструмент в самый раз. Помнишь хоть, какой надо? Или снова показать тебе?

— Да помню я всё, — Лан привычно опёрлась носком сапога на услужливо подставленные, сплетённые мостиком пальцы Редгейва, забираясь в седло. — Я же даже зарисовала твой молот. И меха посмотрю.

— Кто ж тебе меха-то продаст? Это ж ихняя тайна тайная! Хотя, с мехами-то я стал бы первым кузнецом во всей округе. Денежки устал считать. Так что ты там того… Поспрашай.

— Поспрашаю, — кивнула элва, разбирая поводья. — Ну, всё, оставайтесь с миром.

— Доброго пути, воды, как масло и попутного ветра, — мрачно пожелал кузнец.

Дарка молча помахала вслед госпоже. И вдруг всхлипнула.

— Ты чего? — удивился её муж, не замечавший раньше у супруги склонности к неоправданной слезливости.

— Не вернётся она, — прогундосила кузнечиха, трубно сморкаясь в фартук. — Вот ей-ей, не вернётся. И снова мы, как раньше, без хозяйского пригляда останемся.

— Да ладно тебе каркать! Тоже мне, ворожея нашлась! — прикрикнул Иктар. — А ну пошла, ужин готовь! Солнце уже почти село, а жрать нечего! Не баба мне досталась, а проклятье какое-то! Пошла, пошла, говорю, предсказательница!

Кузнец разозлился всерьёз, даже кулаком пригрозил. Хотя за тридцать лет супружества жене и подзатыльника не отвесил. Просто на него тоже накатило предчувствие: молодую хозяйку он увидит нескоро. Если вообще увидит когда-нибудь. А предчувствиям своим островитяне предпочитали верить.

* * *

Мальчишка-конюший, поджидающий у боковых ворот приезда хозяйки с утра — как раз с тех пор, как она уехала — выскочил из теней арки, напугав лошадь. Кобылка попятилась, оскалившись, выворачивая губы, косясь на страшное, заросшее, словно лесной дух существо. Но парня реакция животного не смутила. Сиял он, как начищенный золотой. Когда тебя за хорошую работу обещают конюхом сделать, не так засияешь.

— Спасибо, Марак, — сквозь зубы, стараясь ещё и по-доброму улыбаться, прошипела Лан. Всё-таки сложновато проявлять дружелюбие, пытаясь усидеть на нервничающей лошади. — Но мне кажется, что так конюхом не стать.

— Почему? — скуксился мальчишка и подпрыгнул, ловя поводья.

Не поймал — росту не хватило. Только напугал кобылу ещё сильнее.

— Конюх должен знать, как за животными ухаживать. А сидя целый день у ворот ты мало чему научишься.

Редгейв поспешно спрыгнул на землю и снял госпожу с седла, пока благодаря совместным усилиям чересчур рьяного слуги и чувствительной лошади она шею себе не свернула. Лан благодарно кивнула вояке.

— А-а, понял! — протянул будущее светило коневодства. — А теперь чего?

— Теперь отведи животных в стойло, — посоветовала аэра, потрепав мальчишку по немытой шевелюре.

— Ну, так бы сразу и сказали! — счастливое сияние вернулось на чумазую мордаху.

Кобылка глянула на хозяйку с укоризной. Она считала, что за ней должен ходить кто-то другой, а не это лохматое чудовище. Зато жеребец Редгейва остался невозмутим. Он, как настоящий боевой конь, и не такие ужасы видел.

— Да, всё забывала тебя спросить, — Лан пошагала к дому, на ходу стягивая перчатки. И даже не подумала оглянуться — уверена была: служака следом идёт. — Ты определился с охраной?

— Определился, — не слишком довольно отозвался элв.

Действительно, моментально пристроившийся за её спиной.

— И кто с нами едет?

— А сколько платьев вы с собой берёте?

Элва резко развернулась на каблуках, чуть не столкнувшись с Редгейвом носами. Но обоим даже в голову не пришло отойти хотя бы на полшага. Так и мерили друг друга не слишком дружелюбными взглядами, стоя грудь в грудь.

Выглядеть значительным и даже угрожающим у вояки получалось гораздо лучше. Всё-таки он почти на полголовы возвышался над хозяйской макушкой и в плечах был пошире. Если говорить откровенно, то из его мяса вполне вышло бы три таких, как Лан. Да и шрам, косо рассекающий лицо от левого виска до нижней челюсти справа, делал мужчину суровее. Правда, глаза его лицу не подходили совершенно: синие, как июньские васильки. И со смешливыми морщинками в уголках.

— Это ты намекаешь на то, что я лезу не в своё дело? — поинтересовалась элва.

Редгейв только молча кивнул.

— А не боишься, что я тебя за такую непочтительность и выгнать могу?

Вояка отрицательно мотнул головой.

— Нахал! — вынесла вердикт аэра и усмехнулась. — Ладно, сам решай. Тебе и впрямь виднее. Но не надо устраивать из моего выезда визит королевы, хорошо?

Элв приподнял брови. Физиономия его буквально сочилась едким скепсисом.

— Всё-всё, не лезу, — Лан выставила ладони вперёд отступая. И улыбаясь. — Как вам будет угодно, эр[8] Кайран.

— К вашим услугам, аэра Кайран, — Редгейв коротко и не слишком ловко поклонился. — Куда вас проводить?

— Вот ты знаешь, в собственном доме я и без провожатых дорогу найду, — нахмурила рыжеватые брови элва.

— Слышу и подчиняюсь, — ухмыльнулся вояка, тоже отступая на шаг.

На этом обозначение границ владений можно было считать законченным. До следующего раза. Пока хозяйка не вспомнит, что просто обязана вникать во все мелочи. А Редгейв не решит продемонстрировать мужскую и воинскую непреклонность. Случалось такое с периодичностью два раза в день. Обычно утром и вечером.

Лан легко взбежала по ступенькам на второй этаж, успев раздать по пути ещё пару десятков указаний. Остановилась у двери покоев