извиниться перед сыном, я могу уверять себя, что на самом деле это он должен передо мной извиниться, или что он настоящая заноза в заднице, или что если я извинюсь, то он решит, что ему теперь вообще все можно. И так далее.

Проще говоря, – продолжил он, – когда я иду против своих чувств к другим, а также своих представлений о том, как себя с ними вести, я сразу же начинаю смотреть на мир так, чтобы оправдать мое самопредательство. В такие моменты я начинаю видеть и жить криво, и из-за этого мне необходимо оправдание – «юстировка».

– Но что, если у меня, допустим, изначально нет стремления кому-то помочь? – спросил Лу. – Сказать по правде, у меня это действительно случается нечасто. Это значит, что я не предаю себя?

– Возможно, – ответил Юсуф. – Но, возможно, это означает нечто совсем другое.

– Что?

Юсуф показал на Схему выбора.

– Как вы думаете, что произойдет, если я залезу в этот «ящик» своего отношения к Мордехаю, а потом так и не выберусь из него? – спросил он.

Сразу никто не ответил.

– Ничего не произойдет, – наконец сказал Лу. – Все останется как раньше.

– Да, Лу. То есть, можно сказать, я буду все время носить этот «ящик» с собой?

– Да, пожалуй, так и есть, – медленно проговорил Лу, пытаясь понять, что из этого следует.

Услышав ответ, Юсуф нарисовал на схеме еще одну стрелку, обозначающую «ящик, который забрали с собой».

– Итак, – продолжил Юсуф, – если я залезу в этот ящик и не вылезу из него, то заберу его с собой. А когда снова встречусь с Мордехаем, уже буду изначально сидеть в «ящике», верно?

Юсуф дождался понимающих взглядов остальных, затем продолжил:

– А если я уже сижу в «ящике», возникнет ли у меня желание помочь, когда я снова встречу Мордехая или кого-то еще, кого я отношу к той же категории?

– О, я понял, – сказал Лу. – Нет, не возникнет. Вы уже при встрече будете разгневаны и озлоблены. А в таком состоянии вам вряд ли захочется кому-то помочь.

– Именно об этом я и говорю, – согласился Юсуф. – Я могу сколотить «ящик» и побольше и поселиться в нем, видя оттуда других людей изначально только как объекты, и испытывая взрыв эмоций всякий раз, когда оправданиям, хранящимся внутри этого «ящика», что-то угрожает. Например, если я хочу, чтобы меня считали умным, я буду тревожиться всякий раз, когда моему интеллекту бросают вызов – например, когда меня попросят произнести публичную речь, или когда мне покажется, что другие меня оценивают. Если я считаю себя выше других, то, скорее всего, взорвусь гневом или презрением, если другие не будут признавать, что я лучше, или если мне покажется, что кто-то пытается выставить себя лучше меня. И так далее. Мне уже не нужно предавать свои чувства к другим, чтобы спрятаться в «ящик», потому что я и так уже в нем. Если я прячусь в «ящике», то постоянно ищу оскорбления в свой адрес и взрываюсь всякий раз, когда моим оправданиям что-то грозит.

– То есть вы хотите сказать, что если у меня нет подобных чувств и желаний, это может быть из-за того, что я уже прячусь в «ящике» – так сказать, таскаю все свои «ящики» с собой?

– Да, это один из возможных вариантов.

Лу задумался.

– У меня другой вопрос, – сказала Кэрол, поднимая руку.

– Пожалуйста.

– Моя проблема не в том, что у меня слишком мало желания кому-нибудь помочь. Я боюсь, что у меня таких желаний слишком много. И если честно, раздумывая над этим, я даже немного ошеломлена – мне кажется, что я обязана сделать столько всего, чтобы не предать себя.

– У меня тот же вопрос, – вставила Риа.

Юсуф кивнул.

– Тогда вы обрадуетесь, узнав, что на самом деле это значит совсем другое.

– Правда? – с надеждой спросила Кэрол.

– Правда. А чтобы понять, почему, давайте еще раз взглянем на Схему выбора. Обратите внимание на два элемента схемы. Во-первых, мы используем выражения «прислушаться к чувству» и «предать чувство», а не «сделать» и «не сделать» что-то. Также обратите внимание на слово «желание». Иными словами, «чувство», о котором мы говорим, сродни сильному желанию. Пока все понятно? – спросил он у Кэрол, прежде чем продолжить.

– Да. «Прислушаться», «предать», «желание» – я вижу эти слова.

– Теперь позвольте спросить: бывала ли такая ситуация, когда вам казалось, что вы должны что-то для кого-то сделать, но вам это не удалось? При этом желание помочь все равно не пропадало?

– Конечно, постоянно, – ответила Кэрол. – Именно об этом я и говорю.

Юсуф кивнул.

– А теперь давайте посмотрим, чем этот вариант отличается от моей истории. Хотел ли я все равно помочь Мордехаю, после того как не помог ему сразу?

Кэрол посмотрела на схему.

– Нет.

– Нет, не хотел. Вы совершенно правы. Смотрите, в чем разница: я начал с желания помочь, а закончил презрением. Вы начали с желания помочь и закончили тоже желанием помочь.

Юсуф помолчал, давая остальным возможность обдумать его слова.

– Да, в таких случаях вам не удается помочь, хотя это, конечно, было бы идеально, но у вас по-прежнему остается прежнее чувство или желание. Иными словами, вы по-прежнему хотите помочь. Полагаю, скорее всего, случилось как-то так: вам нужно было сделать много всего другого, и вам лишь не хватило сил или времени еще и на этот «идеальный» поступок. Я прав?

Кэрол кивнула.

– Такова жизнь, – пожал плечами Юсуф. – Такие моменты, когда некий поступок был бы идеальным, возникают постоянно. Неважно, удалось ли нам помочь другому: чтобы понять, предали мы себя или нет, нужно ответить на вопрос, продолжаем ли мы испытывать желание помочь.

– Так, похоже, я поняла, – сказала Кэрол. – Вы хотите сказать, что главное – прислушиваюсь ли или я к своему желанию помочь, а не то, совершила я какой-то конкретный поступок или нет?

– Да, Кэрол, именно это я и хочу сказать. Именно поэтому на Схеме выбора записаны слова «прислушаться» и «предать», а не «сделать» и «не сделать».

Кстати, – продолжил Юсуф, – из этого же следует, что я могу на самом деле вести себя так, как считаю идеальным, даже не вылезая из «ящика». Вернемся снова к ситуации с Мордехаем. Давайте предположим, что после того, как я спрятался в свой «ящик», я увидел кого-то знакомого и, устыдившись и не желая показаться бесчувственным в его глазах, повернулся и помог Мордехаю собрать монеты, безмолвно возмущаясь тем, что меня заставили это сделать. Видел бы я в этом случае в нем человека, когда помогал ему?

– Нет.

– Вернулось бы ко мне желание ему помочь?

– Нет, не вернулось.

– Значит, прислушался бы я к своему желанию помочь или предал его?

– Предали, – сказала Кэрол. – Ладно, я поняла. Дело не только в поведении, правильно? Все намного глубже.

– Именно. В моем сердце не было бы мира, даже если бы я в открытую помогал ему, а это говорит о том, что я предал свое изначальное желание помочь.

Кэрол вздрогнула и закусила губу.

– Тогда у меня еще вопрос.

– Пожалуйста.

– Ситуация, которую вы описали – «я все равно хочу помочь, даже когда не могу» – объясняет некоторые мои переживания, но и все.

– Продолжайте, – сказал Юсуф.

– Ну, во многих случаях, когда мне не удается помочь, я не могу оставаться спокойной. Если честно, иногда я просто горю изнутри. Я раздавлена стрессом и тревогой из-за того, что не могу помочь. Это чувство пожирает меня, я не могу расслабиться и успокоиться. Например, когда у меня дома не убрано. Если мы пригласили гостей, а я не успела убраться, я сама не своя.

– Ах, – ответил Юсуф. – Получается, в таких случаях вы тоже прячетесь в «ящик», правильно?

Кэрол кивнула.

– Возможно, так оно и есть. Конечно, точно знать можете только вы, но, похоже, у вас очень развита матрица «Меня должны считать таким». Может быть, вы хотите, чтобы вас считали идеальной помощницей, или заботливой, или эдакой суперженщиной. Любые «ящики» «Меня должны считать таким», в которые вы прячетесь, скорее всего, все удлиняют и удлиняют списки обязательств, которые, как вам кажется, вы должны на себя брать, и лишают вас покоя, если все эти обязательства выполнить не удастся.

Кэрол слегка осела на стуле.

– Вы в точности описали меня, – проговорила она. – Я именно такая.

Она посмотрела на Юсуфа.

– Так откуда они берутся?

– Откуда берется… что?

– Эти «ящики». Ну, «Меня должны считать таким» и прочие.

– Давайте снова посмотрим на Схему выбора, – сказал он.

Показав на нее, он продолжил:

– В какой момент этой истории у меня появился «ящик» – неважно, какой: «Я лучше», «Я заслуживаю», «Я хуже» или «Меня должны считать таким»?

– После того