На моих губах мелькнула грустная улыбка.

Но ничего не поделаешь – время от времени приходится наблюдать, как постепенно стареют и уходят к богине те, кто хотя бы какое-то время был тебе дорог. Дар долгой жизни – далеко не такое благо, как принято считать. А если учесть, что он перейдет не ко всем твоим детям, и большинство из них, так или иначе, умрут раньше тебя, – это и вовсе похоже на проклятие.

Если бы не исконно кошачья легкость и непонятное волкам отношение к потомству, ни один баскх не дожил бы до седин. Порой это слишком тяжело – отпускать близких. И очень нелегко знать, что рано или поздно это случится с каждым, кто тебя помнит.

– Где тебя найти, если вдруг передумаешь приходить к белым? – тихо спросил Лори, когда я тяжелым вздохом подтвердила, что все еще помню Нора и скорблю о его уходе. – Останешься у друидов?

– С ума сошел?

– Ну, не знаю… может, ты по отцу соскучилась?

Я только фыркнула:

– Я иду туда не для того, чтобы повидаться после сорока лет молчания. Богиня дала знак, что это необходимо, и отказаться было невежливо. Но как только разберусь, в чем загвоздка, тут же уйду.

Лори повернул растрепанную голову и внимательно посмотрел на меня снизу вверх.

– Отец о тебе спрашивал… – тихо уронил сын. – Он никогда этого не показывает, но, думаю, он тоже скучает и не отказался бы тебя вернуть. Хотя бы на какое-то время.

Я нахмурилась:

– «Какое-то время» меня никогда не устраивало. Но твой отец не захотел делить меня с остальным миром. Собственник… все мужчины жуткие собственники, поэтому с ними так сложно. Да и сам-то ты явно не остался там не только потому, что тебя жена дома ждет. Небось, опять поцапались из-за пустяка?

Кот виновато вздохнул:

– Лорне он готов прощать очень многое, даже такие вот короткие визиты для поиска партнера, а ко мне у него сразу возникает куча претензий.

– Это претензии не к тебе, а ко мне, – улыбнулась я и бережно убрала со лба сына непослушную черную прядку. – Жаль, что он переносит их на тебя.

– Да ничего, я привык.

Я наклонилась и, поцеловав сына в макушку, тепло ему улыбнулась:

– Я обязательно приду посмотреть на твоих малышей. Только не этой весной, ладно?

– Ты так и не сказала, куда собираешься, – напомнил Лори.

– Да сама еще не знаю. Скорее всего, какое-то время буду поблизости. А потом уйду в горы.

– В Заоблачные?[3] В твою долину, куда зимой даже мне не попасть?

– Да. Срок уже подходит.

– Значит, после Нора ты так никого и не приняла… – огорченно поджал губы сын. А когда увидел на моих губах вымученную улыбку, тут же спохватился и потерся щекой о мои ладони. – Прости.

Я только вздохнула.

Мой зверь был до крайности привередлив в выборе пары. С одной стороны, он хотел, чтобы рядом был только сильный кот, сильнее меня, а с другой – наотрез отказывался кому-либо покоряться. Какое-то время он, конечно, проявлял покладистость, потому что потребности тела никуда не денешь. Но проходило время, зверь начинал диктовать свои условия, и с этим было сложно мириться. И мне, и тому, кто оказывался рядом. По первости дело доходило до открытых конфликтов, однажды едва не дошло до беды. Но потом я научилась угадывать приближение переломного момента и уходила заранее. До того, как присутствие постоянного любовника начнет вызывать раздражение. И до того, как зверь примется утверждать свои права, тем самым принижая и умаляя роль мужчины-партнера, который по определению нуждался в понимании, что является главным.

В этом плане гибкость моего зверя почему-то давала сбой, но я не знала, с чем это связано. После стольких попыток выстроить отношения, мне так и не довелось встретить мужчину, который принял бы меня такой, какая я есть. Со всеми моими недостатками. С агрессивным и порой непримиримым, требующим абсолютного подчинения зверем. Со всей нашей двойственностью и упрямством. Наверное, мужчина, который смог бы укротить, но не пытался бы сломать моего зверя, еще не родился на Оллоре. А может, уже и не появится.

В том числе и поэтому, единожды с кем-то расставшись, я больше никогда не возвращалась. Для меня это было бы слишком болезненно, а для мужчины, которому мой зверь хотя бы раз уступил в момент слабости, еще и опасно. Слабость – это непростительно для баскха. Поэтому я даже к Нору в свое время не вернулась, хотя он был по-настоящему хорош. И к Ниалу не вернусь. Лишь когда память обо мне выветрится из памяти всех, кто меня видел, а самого кота не будет в живых, я, быть может, наведаюсь снова в Аргу. Поищу кого-нибудь достойного. Присмотрюсь к молодым жрецам, которые к тому времени обязательно появятся. Но случится это еще очень и очень не скоро. А до тех пор мне придется справляться самостоятельно.

– Рассвет, – негромко обронил Лори, когда полоска неба на горизонте слегка посветлела. – Все никак не привыкну, что время летит так быстро.

Я рассеянно кивнула:

– Тебе пора уходить.

– Ты уверена, что вас не надо проводить до друидов?

– Нет. Я справлюсь.

– Ну… – сын гибким, непередаваемо плавным движением перетек в вертикальное положение. – Тогда пойдем, я верну тебя лохматым. Заодно посмотрю на их рожи, когда ты скажешь, что я всю ночь спать тебе не давал.

После этих слов я все же не выдержала и рассмеялась.

Хех. На вытянувшиеся физиономии волков я бы тоже с удовольствием посмотрела. И даже не отказалась бы сыграть с ними в одну интересную и старую как мир игру.

Когда мы вернулись на стоянку, народ уже не спал – Рокхет чистил оружие, Наран собирал вещи, а Роар с озабоченным видом бродил по поляне, но при виде нас первым повернул голову и неуверенно улыбнулся:

– Вы… хм… рано.

– Я не выспалась, – демонстративно зевнула я, прикрыв удлинившиеся клыки ладошкой.

– Я понял, – на удивление спокойно кивнул рыжик, после чего подошел, настороженно потянул ноздрями воздух. А потом вдруг закашлялся и, прищурившись, взглянул на Лори.

– Что? – широко улыбнулся кот.

– Ты пахнешь им, – покосился на меня лохматый, а затем подошел ближе и, наклонившись к самому моему уху, шепнул: – А он тобой. Но ни от кого из вас не разит страстью.

Я усмехнулась:

– Теперь ты и такие оттенки научился различать? Молодец, не зря три дня зверем пробегал.

– Не зря, – совершенно серьезно подтвердил Роар. – Поедешь сегодня со мной? Мне нужно о многом тебя спросить.

– Ну, я пошел, – хихикнул сыночек, когда в сторону рыжего изумленно повернулись сразу оба его сородича. – А ты, лохматый, береги мою драгоценную кошку, потому что, если узнаю, что ты ее огорчил, то вернусь и откушу тебе голову.