Под влиянием кочевников в Китае распространился обычай носить кожаные сапоги — сюэ, появился и их матерчатый вариант. В период династии Цин при дворе императора носили черные кожаные или сшитые из плотного простеганного шелка сапоги на очень толстой кожаной подошве с приподнятыми носками. У гражданских чиновников были сапоги с круглым носком, а у военных — с квадратным. Этот обычай отражал представления о символах Неба (ян) и Земли (инь) — круге и квадрате, интеллектуальной и физической силе. А голенища сапог китайцы часто использовали в качестве карманов.

Миниатюрная обувь, которую носили женщины, называлась «туфельки-лотосы». Носки таких туфелек имели форму конуса, напоминая бутон лотоса. Наличие у туфель высоких каблуков еще больше усиливало впечатление маленькой ножки. Их шили из шелка и хлопка, украшали вышивкой, аппликацией. Часто вышивка была даже на подошвах, так как эти туфельки не предназначались для длительной ходьбы и использовались только для помещений. Искусству их украшения женщины обучались с детства. «Туфельки-лотосы» были частью приданого невесты и хранились в особых сундучках. Но чтобы ножки были маленькими, что считалось в средневековом Китае непременным условием женской красоты, надо было пережить немало мучений и испытаний.

С X до начала XX века в Китае был распространен обычай бинтования стоп девочкам, для того чтобы приостановить их рост и добиться того, чтобы у взрослой женщины остались на всю жизнь маленькие, как у ребенка, ножки. Миниатюрные ножки — «золотые лотосы» — считались у китайцев верхом совершенства. На забинтованные ножки размером около 13 см надевали маленькие башмачки с острым носком на высоком каблуке, именно в этой обуви ножки считали похожими на лепестки и бутоны божественного цветка.

Возникновение этого обычая связывают с причудами китайского императора династии Южная Тан Ли Юйя (961–975). Как-то раз он приказал изготовить из золота изображение гигантского лотоса и попросил одну из наложниц гарема по имени Яонян станцевать на его поверхности «танец лотоса», предварительно плотно обмотав стопы ног полосками белой шелковой ткани, чтобы они казались еще изящней и по форме напоминали молодой месяц. Женщины из окружения императора стали ей подражать, и затем это вошло в обычай. Ступни нормального размера стали считаться чуть ли не уродством.

Бинтование стоп начиналось с того возраста, когда нога была окончательно сформирована, но была еще маленькой, то есть в возрасте 5–6 лет. Все пальцы ноги, за исключением большого, сильно загибались и придавливались к стопе. Девочки при этом испытывали такую сильную боль, что их приходилось носить на руках. Бинтование в несколько этапов с все более тугим стягиванием стоп в течение 4–5 лет позволяло добиться нужного размера, но стопа при этом сильно деформировалась и изгибалась наподобие натянутого лука, а спереди приобретала треугольную форму и очень высокий подъем. После этого всю жизнь женщина ежедневно должна была бинтовать стопы с помощью длинной шелковой или льняной ленты и испытывать дискомфорт при ходьбе. Женщины ходили, мелко переступая, у них вырабатывалась особая семенящая походка, и они теряли способность к самостоятельному передвижению за пределами дома. Их носили в паланкинах или перевозили на специальных тележках слуги. Недаром в Китае была популярна поговорка — «Пара бинтованных ног стоит ванну слез».

Разумеется, деформированные стопы мужчины видеть были не должны. Вид женской ноги без обуви считался неприличным, да и впрямь выглядела она пугающе. В любое время дня и ночи женщина всегда находилась в обуви. Существовали даже специальные матерчатые и очень нарядные туфельки для постели, в которых женщина ложилась спать. При этом красоту маленьких женских ножек воспевали поэты. Например, в классическом романе Цзинь Пин Мэя «Цветы сливы в золотой вазе» так описываются ножки главной героини: «Обута она в туфельки с облаками расшитого белого шелка на толстой подошве. Изящно вздернуты кверху, как коготь орлиный, остры их носки. Ее золотые лотосы — ножки — ступают, словно по пыльце, ароматной и нежной».

От размера ноги в Китае зависел престиж невесты. Кроме того, женщина-аристократка и не должна была передвигаться самостоятельно, она целиком и полностью зависела от мужа. Беспомощность, слабость женщин мужчины считали привлекательными. Здоровые крепкие недеформированные ноги ассоциировались с неблагородным, грубым крестьянским происхождением.

Принято также считать, что женщина как носительница начала инь должна была олицетворять слабость и пассивность. Деформация стопы как раз и подчеркивала эти качества. В строгой социальной иерархии женщина занимала подчиненное положение. Женщины были неспособны передвигаться самостоятельно, их возможности и свобода были ограничены. И такой порядок вещей долгое время оставался в Китае неизменным.

Мужчины в Китае носили прически из длинных волос. Их зачесывали надо лбом и на висках и укладывали в тугой пучок на макушке, закрепляя его с помощью шнуров, шпилек и лент. Только буддийские монахи брились наголо. Остальные китайцы коротко стригли волосы только по случаю траура. Во времена господства маньчжуров все мужчины были обязаны выбривать надо лбом часть волос, а на затылке длинные волосы заплетать в косичку.

Девушки носили распущенные волосы, заплетали их в одну или две височные косы, иногда делали небольшие пучки над ушами, а на затылке волосы распускали. Прически замужних женщин представляли собой сложные комбинации из волос, собранных в узлы, петли и пучки. Для того чтобы они хорошо держались, локоны наматывались на бархатные валики, пропитывались маслами, клейкими лаковыми составами. Было много вариантов таких причесок с одним или несколькими проборами, с челкой. Их украшали высокими изящными шпильками, налобными, затылочными, височными гребнями, живыми цветами и веточками растений. Головные украшения включали подвижные и подвесные металлические детали, которые при ходьбе раскачивались, словно листва и цветы под порывом ветра, и мелодично позвякивали. Чтобы не повредить прическу, ведь укладывали ее на несколько дней, женщины спали на жестких подголовниках. Разумеется, такую красоту не имело смысла прятать под головными уборами, и поэтому знатные дамы их не носили вовсе. Самыми главными элементами женского костюма были юбка и украшения высокой прически. Не случайно женщин в Китае иносказательно называли цюньчай — «юбка и шпилька».

Для мужчин же головной убор, наоборот, был крайне важен. В Китае синонимом понятию «карьера» было выражение гуань-дай (шапка-пояс). Если европеец, согласно этикету, входя в помещения, и во время аудиенций снимал шляпу, то китаец в официальных случаях всегда был в головном уборе. Все ритуалы, официальные встречи, приемы, банкеты требовали надетого головного убора. Снять шапку означало отказаться от должности или прийти с повинной головой.

Простолюдины носили войлочные колпаки, шляпы с широкими полями, сплетенные из тростника, рисовой соломы, камыша, древесной коры, стеблей растений. Знатные люди щеголяли в головных уборах причудливых форм из шелка, их основой был проволочный каркас, картон, проклеенное или накрахмаленное полотно. Например, чиновничья шапка могла иметь форму усеченного конуса с крылышками по бокам. По тому, как выглядел головной убор, и как он был украшен, всегда можно было определить ранг его обладателя. Китайские мандарины носили шапки, соответствующие своему чину.