– Знаю. Но я их действительно видел, и не раз. Я сталкивалсяс ними и в других местах. Однако я никогда не верил ни в Бога, ни в дьявола, нив ангелов. Я не верил в существование вампиров, оборотней и любых другихподобных созданий, способных, как го–ворили, в корне изменить судьбу человекаили хоть как-то повлиять на ход событий, на тот, казалось бы, хаотический ритм,который управляет жизнью все–ленной.

– А теперь ты веришь в Бога?

– Нет. Насколько я понимаю, еще какое-то время мне удастсясохранять ту форму, в которой я пребываю сейчас, а потом я начну, чтоназывается, та–ять – так, во всяком случае, происходило со всеми призраками,которых мне доводилось видеть. И в кон–це концов исчезну, умру окончательно ибесповорот–но. Погасну, как свет. Вот что меня ждет. Забвение. Не кто-то и нечто-то. Присутствие чего-то личностно–го не более чем иллюзия моегоразума, – точнее, того, что от него осталось, – который упорно продолжаетцепляться за этот мир. Что ты обо всем этом дума–ешь?

– Прав ты или нет, но оба твои предположения приводят меня вужас.

Я не собирался ни рассказывать ему о своем пре–следователе,ни спрашивать его о статуе. Теперь я точ–но знал, что Роджер не имеет никакогоотношения к тому, что скульптура вдруг показалась мне живой. Он в тот моментбыл уже мертв и переходил в иную ре–альность.

– Приводят тебя в ужас? – с нотками почтения в голосепереспросил он. – Но ведь это происходит не с тобой, Напротив, ты подвергаешьтакому испыта–нию других. А теперь позволь мне объяснить кое-что относительноДоры.

– Она красива, и я… Я постараюсь о ней позабо–титься.

– Нет, ей нужно от тебя нечто большее. Она нуждается в чуде.

– В чуде?

– Послушай, кем бы ты ни был, но ты продолжа–ешь жить, хотяты и не человек. И ты способен совер–шить чудо – разве я не прав? Для существас твоими способностями это совсем не трудно, так соверши же его ради Доры.

– Ты имеешь в виду какое-нибудь фальшивое ре–лигиозное чудо?

– А что же еще? Она не представляет, как можно спасти мирбез чуда. И ты можешь сделать это для нее.

– И ты остался в этом мире, преследовал меня и пришел сюдатолько ради того, чтобы обратиться со столь ничтожной просьбой? – Я былпоражен. – Те–бе самому не будет прощения, и душу твою уже не спасти. Тыпокойник. Но даже в этих обстоятельствах ты остаешься вымогателем ипреступником. Ты только послушай, о чем ты просишь! Чтобы я совершил фальшивоечудо для Доры! Неужели ты думаешь, что ей бы это понравилось?

Он застыл от изумления и был настолько поражен, что далее непочувствовал себя оскорбленным.

Поставив бокал на стойку, он молча обвел взгля–дом бар изадумался. Он казался исполненным до–стоинства и выглядел лет на десять моложе,чем в тот момент, когда я его убил. Любой, кто призраком воз–вращается в этотмир, стремится принять для этого привлекательный облик. Вполне естественноеже–лание. Глядя на него, я чувствовал, как внутри меня крепнет и разрастаетсянеизбежное в таких случаях и роковое для меня восхищение доставшейся мнежерт–вой: «Мсье, в моих жилах течет ваша кровь!»

Роджер повернулся ко мне.

– Ты прав, – свистящим шепотом заговорил он. –Совершенно прав. Я не должен вступать с тобой в сговор ради совершения для неефальшивого чуда. Она ни за что бы не одобрила столь чудовищную сделку.

– Ну вот, теперь ты говоришь как благодарный мертвец[1].

Он издал короткий презрительный смешок, но тут же вновьпомрачнел и тихо произнес

– Лестат, ты должен позаботиться о ней… хотя бы какое-то время…

Я не ответил, и он продолжал настаивать:

– Недолго, пока все не уляжется и репортеры не оставят ее впокое; пока не кончится весь этот кош–мар и она не придет в себя и не вернетсяк своей вере, пока она не станет прежней Дорой. У нее своя жизнь. Лестат, онане должна страдать из-за меня, тем более из-за меня! Это несправедливо!

– Несправедливо?

– Назови меня по имени, – попросил он – Взгляни наменя.

Я поднял на него взгляд. Это было поистине тяже–лое зрелище.Он был раздавлен горем. Никогда еще мне не доводилось видеть, чтобычеловеческое суще–ство страдало так: сильно. Никогда

– Меня зовут Роджер, – сказал он и в этот мо–ментпоказался мне еще моложе, как будто в мыслях своих он совершал некоепутешествие назад во вре–мени, едва ли не в пору невинности, – если,конечно, мертвецам, не желающим порывать связь с этим миром, вообщепозволительно вспоминать о своей не–винности.

– Твое имя мне известно, – ответил я. – Мне все отебе известно, Роджер. Призрак Роджер. И ты ни разу не позволил Старому Капитануприкоснуться к тебе. Ты позволял ему только обожать тебя, учить, во–зитьповсюду и покупать тебе красивые вещи, но при этом ты ни разу не лег с ним впостель – хотя бы ра–ди приличия.

Все это я сказал ему без злобы и без какого-либо тайногоумысла – просто вспомнил те образы, кото–рые мелькали перед моими глазами, покая пил его кровь. В моем голосе слышалось скорее удивление тем, что все мы такпорочны и лживы.

Он молчал.

Я чувствовал себя подавленным. Горечь, печаль, ужассодеянного с ним и мерзость злодеяний, совер–шенных мною по отношению ко многимдругим жи–вым существам, буквально оглушили меня. Я вздрог–нул от отвращения.

А в чем состояла миссия Доры? Каким образом можно насспасти? Неужели с помощью все тех же песнопений и гимнов, свидетельствующих обобожа–нии и поклонении?

Он наблюдал за мной. Молодой, исполненный энергии –великолепная имитация жизни. Роджер…

– Хорошо, согласен, – наконец заговорил он. – Тыправ, я не спал со Старым Капитаном. Но он ни–когда и не требовал этого от меня– он был слишком стар, и речь шла совсем о другом: Ты понятия не име–ешь о том,как все обстояло на самом деле. Возможно, тебе известно, что я чувствовал себявиноватым. Но ты не знаешь, как часто впоследствии я сожалел о том, что этогоне случилось. Что я не познал этого со Ста–рым Капитаном. И совсем не это сбиломеня с правильного пути. Нет, совсем не это. И не мошенниче–ство или грабеж,как ты полагаешь. Мне нравились вещи, которые он мне показывал. А он любил меня.Вполне вероятно, что именно благодаря мне он про–жил на этом свете лишниедва-три года Винкен де Вайльд… Винкен де Вайльд нравился нам обоим. И вседолжно было обернуться совсем иначе. Ты же знаешь, что, когда Старый Капитанумирал, я был рядом с ним. Я не покидал его комнаты. Я умею быть предан–ным,когда люди, которых я люблю, нуждаются в моей помощи.