— Милая, — я развёл руки в стороны, — не делай мне больно. Я ведь не могу сопротивляться тебе.

Девушка сморгнула, возвращая глазам привычный серый цвет, а я продолжил как можно мягче:

— Поможешь залечить раны? — и для полноты эффекта качнулся.

— Зак! — взвизгнула Лакми и метнулась ко мне, подставляя плечо. — Прости, прости, — причитала она исступленно. — Не знаю, как так вышло…

— Тихо, маленькая, — подхватив её на руки, сел на диван и разместил испуганную девушку на своих коленях. Она не оценила моей ловкости, но со страхом коснулась ран.

— У тебя кровь.

— Сейчас заживёт, — отмахнулся я беспечно. Не хватало, чтобы царапины беспокоили мою хищницу.

— Да? — с облегчением она уткнулась мне в плечо и вздохнула. — Как же…

— Тебе приснилось что-то плохое, — пояснил, оглаживая спину и задевая тонкие полоски шрамов.

— Такое бывает, — она едва заметно выгибалась, под моими пальцами.

— Не страшно. Скоро ты станешь совершенно уверенной в себе и всё пройдёт.

— Считаешь? — она заметила мою эрекцию и попыталась сдвинуться, но я вернул её на место.

— Конечно. Тебя ведь не кошмары беспокоят, а страхи. Скоро их не станет.

Мне было неприятно, что Лакми все время, пока я говорил, пыталась прикрыться и сползти с моих колен. А мне нравилась ее обнаженная грудь с твердыми от прохлады сосками, изящная линия шеи, нежный живот, который она прятала за ладонью, не позволяя мне рассмотреть выемку ее пупка. Она крепко сжала бёдра, чтобы скрыть… А вот это было обидно.

Тут я заметил, как Лакми кусает губу, явно раздумывая, как бы избавится от меня. Глупость. Ведь мы оба знали, что ей это не нужно. Моя хищница сейчас слишком уязвима, но я и не собирался её обижать.

— Я тебе неприятен? — решил разыграть самую очевидную карту.

— Ты же знаешь, что нет, — ответила она со скорбным видом.

— Хочешь меня? — ответом мне стал рваный выдох. — Зачем себя мучать? Изводить? Мы же можем…

— Можем?

— Знаешь, о чём я думаю, когда смотрю на твои губы? — я заметил, как она облизнулась. — Как они будут смотреться на моём члене. Как ты будешь глядеть на меня снизу вверх и доводить до…

— Зак… — её зрачки заполнили всю радужку.

— Хочу, чтобы ты царапала меня и кусала. Хочу разложить тебя на полу и узнать, насколько ты солёная… — она дышала всё чаще. — Хочу поставить тебя на колени и трахнуть так медленно, чтобы ты выла от восторга и злости, — ерзая на моих коленях, девушка задевала член бедром. — Знаю, тебе понравится всё, что мы сделаем вместе.

— Прекрати, — проныла Лакми, забыв о произошедшем и о своих планах относительно моего изгнания.

— А для начала, пойдём в душ. Хочу там тебя намылить, прогнуть у стены…

Толкнув меня в плечо, девушка улыбалась. В её глазах отражалось моё возбуждение.

— Пойдём, — продолжил я настойчиво. — Обещаю, буду хорошим.

— Врёшь?

— Только в том, что хочу тебя мыть. Просто ищу повод облапить тебя.

ЛАКМИ

Ещё несколько часов назад я была уверена, что с пробуждением всё станет на свои места. Закари уберётся из моего дома, а я выгоню из комнат его запах и продолжу жить дальше.

Теперь я тащу его за собой в душевую и верю, что мы там не мыться будем. “Дело в сексе”, — продолжала твердить себе я, но сердце предательски замирало, стоило мне бросить взгляд на почти затянувшиеся царапины на мужской груди.

Похоже Закари не мучался моими переживаниями и при каждом шаге оглаживал мне ягодицы.

— Ты не можешь… — начала я с притворным возмущением.

— Как видишь — могу, — оскалился он.

— Да, что со мной, — пробормотала, войдя в небольшую комнату, но следующий за мной мужчина услышал.

— Трансформация, — пояснил он спокойно и нахмурился, видя, что я не понимаю. — Обычно её проходят раньше. И она протекает немного болезненно для окружающих.

— Да, детишки бывает капризничают и злятся. Много едят и спят, — согласилась осторожно.

— А чем старше перевёртыш во время первого изменения, тем взрослее его потребности.

— То есть…

— Жажда секса не исключена, — Зак вошёл в кабинку и открыл воду. Она была ледяной, но его это не волновало.

Мужчина не понял, что я не тороплюсь присоединиться к нему. Отрегулировав температуру воды, он фыркнул и обернулся ко мне. Кровь смылась, оставив после себя длинные отметины моих когтей. Они затянуться очень скоро, но сейчас выглядели жутковато.

— Так значит, ты остался, чтобы… — я запнулась и продолжила упавшим голосом, — удовлетворить мою жажду? Да?

— Что? — он выглянул из-под потока, чтобы услышать меня.

— Ты здесь, чтобы трахать меня, пока я не могу отказаться? — повторила я вопрос в более гадкой форме. — Как суку в течку? Чтобы не привела в свою постель других кобелей?

— Ну, как, тьма меня раздери, ты додумалась до такого? — резко бросил он, закрыв кран и шагая ко мне.

Я бы попыталась уйти, но он ведь всё равно догонит. К тому же, Зак в моём доме. И уходить стоит ему. От этой мысли я разозлилась особенно.

— Это мой дом.

— Знаю.

— Моя территория! — выдала я громче.

— Не спорю.

— А ты пришёл пользоваться мною?

— То есть, тебе не хотелось, чтобы мы играли в наши влажные игры на твоей кухне? Ты не просила быть в тебе глубже? Не получила удовльствия? И не пришла ко мне этой ночью?

— Но…

— И да, я пользовался тобой всю ночь! — он зло скривился. — Вдавил тебя лицом в подушку и трахал пока ты не вырубилась?

— Нет, но…

— Считаешь меня животным? Думаешь, я стал бы делать… — он задохнулся и запрокинул голову. — Знаешь, я ведь поверил, что мы можем быть вместе. В ту ночь, — прозвучало с горечью. — А вчера, мне показалось, что между нами есть что-то особенное. Что ты способна принять это. Но знаешь, что милая? — он вновь посмотрел на меня. — Ты так привыкла быть жертвой, что не видишь других сценариев. Ты меняешься тут, — он ткнул меня пальцем в плечо, — но здесь, — палец коснулся моего виска, — ты всё ещё лежишь на брезентовой крыше той машины. А здесь, — он указала на мою грудь, — нет места никому. И мне тоже.

Я даже попятилась от услышанного.

— У меня не было шансов, — произнёс он ровно и улыбнулся с такой тоской, что меня качнуло. — Ты не дала нам ни одного.

Сняв полотенце с крючка, Закари обошёл меня, стараясь не касаться. Ему это почти удалось. Но я всё же была уверена, что ощутила его прикосновение. Там, где он уверен, оно не могло ощущаться. В сердце.