– Это так важно, – поняла она.

– Исключительно важно.

– Хорошо. Я буду через час в ресторане «Ваниль». Это на Кропоткинскойплощади, около храма Христа Спасителя. Вы сможете туда приехать?

– Конечно. Я знаю, где он находится. На Остоженке.

– Тогда через час. И учтите, что я не смогу уделить ваммного времени. У меня будет не больше тридцати минут.

– Мне этого достаточно. Спасибо.

Он убрал телефон и приказал водителю ехать в центр. Кресторану он подъехал ровно через час. Вошел в зал, оглядываясь по сторонам.Раньше здесь бывало довольно много людей, но экономический кризис сказался и напосетителях дорогих ресторанов. Людей было гораздо меньше.

– Добрый вечер, – услышал он женский голос за спиной иобернулся. Это была Рита Эткинс.

Высокого роста, одетая в серый брючный костюм. Шелковыйшарф, повязанный на шее, придавал ей несколько праздничный вид. У нее былироскошные темные густые волосы, красиво уложенные парикмахером. Было очевидно,что она успела побывать в салоне, чтобы сделать себе такую прическу. Среди еепредков наверняка были индейцы. Высокие скулы, раскосые глаза, строгие линиилица, темная кожа и светлые, серые глаза.

– Добрый вечер, – кивнул он, – я думал, что сумеюувидеть вас первым.

– Я уже поняла, что вы такой же друг, как и предыдушийзнакомый из Голландии, – добродушно заявила она, – давайте пройдемкуда-нибудь в сторону. У меня здесь через полчаса встреча.

– Судя по вашей прическе, вас пригласили задолго до моегозвонка, – кивнул он.

– Верно, – улыбнулась Рита, – день рождения моейподруги. А я была права. Достаточно посмотреть на ваши плечи, чтобы понять, кемвы работаете.

Они прошли к крайнему столику. Подскочившего официанта онапопросила принести кофе, он предпочел зеленый чай.

– Итак, – спросила она, доставая сигареты, – зачемвы хотели меня видеть?

– Вы уже беседовали со следователем, – напомнилДронго, – о чем он вас спрашивал?

Она щелкнула зажигалкой. Затянулась, выпуская струю дыма.

– Обо всем. О наших отношениях, о нашем знакомстве, о нашихзнакомых, обо всем, что касалось погибшего. Мы беседовали два раза по три часа.Нужно сказать, что этот следователь меня порядком измотал. Он был такойнастойчивый и педантичный.

– Представляю себе, – пробормотал Дронго, – уменя, к сожалению, нет столько времени и я не могу заставить вас отвечать намои вопросы.

– Надеюсь, что не заставите, – усмехнулась она.

– Поэтому я задам вам только несколько вопросов. Как вы сним познакомились?

– Господи, опять, – вздохнула она, – а выдействительно его знакомый или новый сыщик, которого прислала сюда его семья?

– Новый сыщик, – кивнул он.

– Тогда понятно. Но у вас очень мало времени. Мыпознакомились, когда я только сюда приехала. Он как раз был в это время вМоскве. Красивый, богатый, щедрый, галантно ухаживал. После знакомства онприслал мне такой роскошный букет. В общем, он был мужчиной, на которого сразуобращали внимание.

– Перечисляя его качества, вы не сказали самого главного длямужчины – «умный», – напомнил Дронго.

– Я бы не сказала, что он был интеллектуально развитый, ноимел хорошее образование, разбирался в политике, неплохо знал французскуюлитературу, моду, дизайн, – задумчиво произнесла она, – но он не былинтеллектуалом в русском понимании этого слова.

– И как вы с ним познакомились?

– У наших друзей. У Сергея Вуличенко. Там как раз отмечалидень рождения его супруги.

– Это не тот бизнесмен, на выставке которого был в последнийраз перед смертью Вилаят Ашрафи?

– Тот самый. Нужно было видеть, как он переживал.

– А вы сами каким образом познакомились с Вуличенко?

– Через его супругу. В нашем посольстве она занималасьблаготворительностью в совместной российско-канадской фирме. Антонина изумительнаяженщина, добрая и отзывчивая, совсем не похожая на жен российских олигархов.Это обычные стервы, которые с трудом получают очень богатых мужчин и потом всюжизнь дрожат от страха, чтобы их не бросили, выслеживая своих партнеров иопасаясь более молодых соперниц.

– Какая точная характеристика, – улыбнулсяДронго. – У Вуличенко и погибшего были какие-то совместные интересы? Яимею в виду бизнес-интересы?

– Я поняла. Нет, кажется, не было. Они просто дружили.Вместе ходили в казино, вместе отдыхали в сауне. Я до сих пор не могу понятьэти совместные вояжи в сауну, когда мужчины сидят отдельно и еще выпивают. ВГермании совсем по-другому. Но здесь не понимают немецких традиций.

– Честно говоря, я тоже не совсем понимаю немецкие традиции,когда соседи и друзья с женами купаются вместе и голышом, – пробормоталДронго.

– Вы консерватор, – убежденно произнесла Рита.

Официант принес заказанные кофе и чай.

– Когда вы видели его в последний раз? – спросилДронго.

– В день смерти, – вздохнула она, потушив сигарету, –как раз на выставке у Вуличенко. Он был такой веселый, шутил, смеялся. И такнелепо все закончилось.

– Вы не обращали внимания, с кем именно он общался?

– Со мной, с другими. Он был человеком достаточнообщительным, веселым.

– Может, он что-то выпил?

– Не знаю. Я видела, как его телохранитель принес ему сок.Он бы не стал пить все, что попало. Не думаю...

– Можно я задам интимный вопрос?

– Я догадываюсь какой. Об этом меня все спрашивали. Спала лия с ним, – она пригубила кофе.

– Вы угадали мой вопрос. Так можете на него ответить?

– Конечно могу. Мы несколько раз с ним встречались. Это былинтересный опыт. Не забывайте, что я гораздо старше него. Мне кажется, что емутоже было интересно. Но потом мы довольно быстро расстались.

– Почему?

– Так получилось, – ответила она, стараясь придатьголосу достаточно ровный оттенок.

– Я могу узнать почему?

– Нет, не можете. Мы просто расстались. Выяснилось, что унас несколько разные представления о сексе. Достаточно?

Она снова взяла чашку кофе.

– Он приглашал еще кого-то во время ваших встреч? –спросил Дронго.

Чашка в ее руках дрогнула:

– Вы не сыщик? Вы действительно его друг? Откуда вы знаете,что именно он делал?

– Догадался, – коротко ответил Дронго.

– Это не ответ. Он вам что-то рассказывал.