– Ты спасла мне жизнь, – сказал Захар, – я плохо помню, что произошло тогда, да и не хочу помнить. Просто спасибо. Серьезно, я благодарен.

– Тебе с раной в горле можно пить? – спросила Аня.

– А кто сказал, что я буду пить?

Захар открыл верхний шкафчик, висящий на стене возле окна, и достал резиновую клизму-спринцовку.

– Отметим мой новый день рождения? – спросил опекун, рассматривая клизму.

– Зачем она тебе? – Аня не понимала, что он собирается делать.

Захар налил водку в кружку и набрал алкоголь в клизму.

– Из-за раны в горле придется употребить напиток весьма необычным способом, – сказал он, улыбаясь.

На лице у Ани возникла гримаса отвращения. Она так сильно сморщилась, что выглядела как плохая актриса, старающаяся изобразить неподдельную неприязнь.

– Ой, подумаешь, – рассмеялся Захар. – Тоже мне принцесса… Да, алкоголь будем потреблять через задний проход, а детское питание через рот.

– Можно я пойду? – спросила Аня.

– Подожди, я должен рассказать тебе кое-что, – сказал Захар. – Посиди пока, сейчас я вернусь.

Он с клизмой в руках направился в туалет. Девушка понимала, что ничем хорошим сегодняшний вечер не закончится, но в ее сердце теплилась надежда на хоть какое-то благоразумие опекуна. Захар вернулся на кухню через несколько минут. Покачиваясь, он подошел к столу и оперся на него руками. Стоял молча, прогнувшись в пояснице, и тяжело дышал.

– Ты в порядке? – Девушка немного отодвинулась от него вместе со стулом.

– Ага, щиплет, зараза.

– Горло?

– Задницу… Задница… горит. – Он проговаривал слова медленно, с натугой.

Аня ничего не ответила.

– Фух… попускает маленько… попускает…

Захар сел на табуретку, напротив девушки.

– Вот. – Опекун положил на стол бумажку с телефонным номером. – Можешь в Институт, в отдел путников звонить.

Аня тут же схватила трубку телефона и набрала указанный номер. Ей ответил Семен Петрович. Он успокоил девушку, сказав, что с группой все в порядке. Она хотела приехать, но руководитель объяснил, что ее не пустят к координаторам и уж тем более к монитору. Единственное, что разрешается, – это раз в сутки узнавать по телефону, как протекает поход и все ли хорошо. Аня была и тому рада. Повесив трубку, она с облегчением выдохнула.

– В порядке там наш путничек? – спросил Захар.

– Да. Ты хотел мне что-то рассказать.

Опекун глубоко вздохнул.

– Хотел… да… в общем… я… – Казалось, Захар не знал, с чего начать. – В общем… когда мне было двадцать пять, у нас с Маринкой родился первый ребенок, девочка, я назвал ее Варя. Жена была не против такого имени, хотя сама хотела назвать ее Катя. Я решил, что Кать слишком много во дворе бегает, а Варя – редкое имя. Варька оказалась очень непослушной девочкой. Лазила везде, только отвернешься, она уже на дереве висит вверх ногами. Ну, обезьяна, ей-богу. Когда дочке стукнуло пять лет, Маринка снова забеременела, на этот раз ждали пацана.

Захар приоткрыл окно.

– Есть курить? – спросил он.

– А ты видел, чтоб я хоть раз курила?

– Ну да, ну да… что-то курнуть захотелось. Не курил уже пять лет. И не пил столько же… Так вот, значит, парень должен был родиться. Я тогда был здоровым, симпатичным молодым человеком, хотя уже и тридцатилетним. – Захар усмехнулся. – Работал на заводе замом начальника производства. Это достаточно серьезная должность. Маринка сидела дома с ребенком, а ее старая приятельница школьная предложила ей должность. Она не знала, что Марина беременная, живота еще не было видно. Мы подумали, мол, сейчас устроим ее, потом она уйдет в декрет, а нам небольшая денежка капать будет, а после декрета Маринка выйдет снова работать. Так и сделали. А за мелкой попросили Маринкину тетку присматривать, не бесплатно, конечно, платили ей там что-то… не помню уже, но совсем немного. И в один день, когда мы с женой были на работе, случилась беда.

Захар сделал паузу и протер руками лицо.

– Варька выпала с пятого этажа, – сказал он.

– Господи, какой кошмар! – сказала Аня.

– Да, эта дура недоглядела.

– Варя выжила?

– Варя выжила, да. Но с тех пор наша жизнь резко изменилась. Варька поломала шесть позвонков, надорвала оба легких, видимо, когда она ударилась о землю, в легких был воздух, и разломала тазовую кость на множество кусков. Девочка осталась в сознании, когда тетка выбежала на улицу, схватила ее и на руках отнесла домой. Потом вызвала «Скорую». Как сказали врачи, нельзя было ее трогать, а та взяла. Разломанные позвонки сильно сместились. Из-за сильнейшего повреждения. Варьку полностью парализовало. Она могла только моргать, глотать и дышать.

У Захара проступили слезы. Он вытер глаза тыльной стороной ладони.

– Мне очень жаль, – произнесла Аня.

– Когда Маринка узнала о случившемся, у нее произошел выкидыш.

Аня поменялась в лице и уже смотрела на Захара не со страхом и отвращением, а с жалостью. Девушка смогла проникнуться его болью, невзирая на прошлые поступки опекуна.

– Мне правда очень, очень жаль, я даже не знаю, что сказать, – ответила Аня.

– После этого жена начала пить. Иногда она даже забывала накормить Варьку или убрать за ней. Я возвращался с работы и видел обкаканные пеленки голодной Варьки и лежащую в беспамятстве Марину. Какое-то время я пытался бороться с этим. Хотел даже увольняться, но на что бы мы тогда жили? В итоге я запил сам, не знаю, как это вышло, дал где-то слабину. Закончилось тем, что меня выгнали с работы, а мы с женой на пару спивались на кухне. Несколько раз я забирал ее из компании непонятных людей, таких же, как и мы, пропащих и бессмысленных. Она начала изменять мне. Я думаю, что по пьяни, неосознанно. Но… черт его знает, как там на самом деле было. Наши ссоры доходили до драк. Бывало, я бил ее после измен. В итоге она съехала от меня с Варькой к своей бабушке, которой было уже под восемьдесят. Не знаю, как они там дальше… но раз приставы приходили за алиментами, наверно, они еще живы. Мы разошлись без милиции и суда, все было тихо.

– Это… это просто ужасно, у меня нет слов, – сказала Аня.

– Так что, выходит, я соврал, что у меня двое детей. Один мертвый ребенок и один калека. Ну и жена шлюха и алкоголичка, которая бросила меня.

– Зачем ты мне это рассказал?

– Я хочу, чтоб ты знала, что я мог жить счастливо. Я мог бы быть другим человеком. Если бы не…

– Если б вы с женой не спились к чертям собачьим? И если б ты в приступе алкогольного психоза не бил жену, а она по той же причине не стала шляться с кем попало, то да, наверно, все было бы по-другому.

– Ты ничего так и не поняла… дело не в алкоголе, дело в жизненных обстоятельствах. В травмах… и смерти…