и рабочих Тагр-косса —

генерал Паблон Пратт."

— Уах! — и один из бойцов, сбросив куртку, тяжело спрыгнул с брёвен на землю. — Что?! Скоро будем гулять в Дангаре!

Другой, мощный и жилистый чаттарец, также откинув с плеч куртку, шагнул к нему:

— Вот где я рожу твою медную мазутом вымажу, чтоб в другой раз не выставлялся, кабан тагркосский!

И, переплетясь руками, они двинулись по кругу, то ли борясь, то ли танцуя. Один из зрителей заметил, не спеша выпуская кольца из своей трубки:

— А всё-таки надо было остановиться в Бугдене. Там бы всё имели: и крышу, и еду, и питьё. Сидели бы цари царями…

— Скажешь тоже! Ну, посидели б! А потом? Опять в болота? — перебил его возмущённый мальчишеский голос.

— А ты думаешь, здесь войны не будет?

— Так ведь здесь — другое дело…

Гриос хотел было вмешаться, тем более, что под горячую руку о нем все на время забыли, но тут кто-то осторожно взял его под локоть.

Капитан Карраден, подтянутый, при сабле, в ремнях и в шлеме стоял перед ним.

— Вам пора, — сказал он негромко. — Сейчас полковник закончит занятия. Ждите в коридоре. Часового я предупредил.

Глава 6. Шортаб (окончание)

Нынче, когда рассветёт,

Время Ветров нас застигнет,

Время, в котором мы снимем

Последнюю жатву войны.

Прогони прочь утро,

Оденься в латы дня!

"Так сказал Даурадес".

Изначально я не был приписан к главному войску. Я радовался случаю проявить себя и заслужить славу открывателя новых стран и новых народов. Я не предполагал, что судьба поставит меня во главе воинов, и что именно мне выпадет честь провести его через половину Азии.

И как я отказался бы от возможности помочь нашим грекам… чьи бараньи глаза пёрли на десять стадий вперёд, чьё войско могло и должно было исключительно шагать, до спасения, до смерти, до какого-то конкретного пункта назначения?

Ксенофонт, "Комментарии к "Анабазису"

1

Гриос, пригибаясь, вошёл под низкий потолок. Короткий полутёмный коридор был чисто выметен и заканчивался тупиком, где в нише помещалась горевшая ровным пламенем керосиновая лампа. Ближайшая дверь была приоткрыта. Из-за неё рокотал настойчивый голос:

— …Камуфлет. Это случай, когда снаряд взрывается достаточно глубоко под поверхностью почвы. Взрывная волна и осколки, разумеется, отсутствуют. Вспучивается земля, много шуму, много вони, более ничего… Что? Да, именно так…

— Так в стволе пушки взрыва и не происходит! Случись такое — орудие разнесёт в лохмотья… Да, да, быстрое горение!.. Насыпают дорожку пороха и по скорости движения язычка пламени определяют… Удивительно, Норт, что вы, второй год нося сержантские нашивки, до сих пор не знаете такой простой вещи. Вы правы, спрашивает умный. Дурак — делает и портит…

— Келлангийцы? Вне всякого сомнения — лучшие артиллеристы в мире… — как бы слегка раздраженно продолжал голос. — Ведь вы, идя в армию, не рассчитывали, что всю жизнь будете воевать с вооруженными вилами селянами? Занятие окончено.

— Встать! Смирно!

— Вольно, разойдись.

Дверь распахнулась и в коридор шагнул невысокий худощавый человек в куртке с полковничьими нашивками. Острый взгляд холодных, зеленовато-серых глаз царапнул по лицу Гриоса.

— Пройдите в кабинет, — ледяным тоном произнес он вместо приветствия.

Кабинет полковника встретил Гриоса неярким мерцанием. Потрескивали угольки в камине. Единственное окно закрывала глухая, серая, будто вырубленная из камня штора. Рядом с собой чаттарец заметил кресло. Широкое, удобное кресло с подлокотниками, спинкой в сторону входа. В другое кресле, у камина, нога на ногу в начищенных до блеска сапогах, сел Даурадес. Низкий столик по его правую руку был завален бумагами, поверх которых лежали заложенная карандашом книга и "бодариск" в тяжёлых, украшенных чеканным узором ножнах.

Чаттарец узнал ножны. Когда-то, в оружейной мастерской, он сам выбирал этот клинок…

Гриос шагнул в кабинет, прищелкнул каблуками и встал навытяжку. Дверь за ним клацнула, закрывшись.

— Вольно, капитан, — услышал он усталое. — Я вас слушаю.

Маркон сидел прямо, его лицо показалось чатттарцу постаревшим… впрочем, Маркон как и тогда, в двадцать два, так и теперь, в тридцать семь выглядел лет на десять старше своего возраста. Зрачки глаз у Даурадеса были окружены странным, словно из глубины идущим светом. Глаза глядели в упор, их взгляд невозможно было выдержать.

"Привет, дружище…" — хотел было сказать Гриос, но неожиданно слабым голосом проговорил:

— Вы ошиблись, полковник. Я не капитан, и даже не офицер, просто рядовой чаттарской гвардии, хотя сейчас этой гвардии, может быть, уже не существует…

— Поскольку её не существует, — повторил он с пересохшим ртом, — я должен найти… какую-нибудь другую службу… хотя, моя семья, может, и не ждёт меня, потому что…

Ему очень хотелось крикнуть кое-что иное, высказать всё в двух или трёх словах, но эти, два или три слова куда-то запропастились, и он через силу тянул и тянул из себя чужие, тагрские слова…

Даурадес, не отрываясь, изучающе глядел на него. Короткие щетинистые усы дёрнулись в усмешке.

— И? — коротко спросил он.

— В общем, что хочешь делай, Маркон… Я пришёл к тебе. Можно я присяду?

Даурадес указал на пустое кресло:

— Слушаю тебя.

— В Коугчаре, летом, — торопливо заговорил чаттарец, — я встретил твоего сына…

— Я знаю. Он сообщал мне об этом.

— Да. То есть… Я не знаю. Ты знаешь, что сейчас творится в Коугчаре? По городу который день погромы. Убивают чаттарцев и элтэннцев. Жгут дома. Моего дома тоже… нет. Что с семьей — я не знаю…

Даурадес покачал головой:

— Там творится то же самое, что творилось в вашем Ифисе, пятнадцать лет назад. Тогда, мне помнится, жители тагрских кварталов бежали "к себе в Тагр-косс", сжигая за собой дома. Был такой, если ты помнишь, Каррабо. И была такая, если ты помнишь, "Освободительная Армия Чат-Тара"… Ничуть не лучше "отрядов народной обороны", что под знаменем некоей "Новой Церкви" крутят политику в Коугчаре и Урсе…

— В твоем доме живут келлангийцы, — продолжал Гриос. — Генерал Хорбен. Тинчеса я в городе не видел. Наверное, он до сих пор… где-нибудь в Бугдене. Скажи, Маркон… До меня дошёл странный слух… Это ты сказал ему, будто меня… будто я… убит?

Даурадес легко сорвался с кресла и заходил по комнате.

— Тебе было бы лучше, если бы я говорил, что моим учителем по жизни был предатель? Да, я понимаю, что майор Курада грозил тебе смертью жены и ребёнка всякий раз, когда требовалась очередная подпись…

Гриос молчал.

— Моего имени ты им так и не