— Не знаю, — насторожился Алексеев.

Он почувствовал следующую фразу гостя каким-то шестымчувством.

— Не нужно так легко отказываться от наших традиций, молодойчеловек, — сказал Владимир Владимирович. — Дело совсем не в портрете. И темболее не в памятнике, который демонтировали перед нашим зданием. Памятниквсегда можно убрать, а как демонтировать наши души? И можно ли вообще этосделать? Вы об этом когда-нибудь думали?

Он вышел, а оставшийся в кабинете Алексеев растеряннопосмотрел вслед гостю. Странные они люди, эти старики. По-прежнему упрямоцепляются за свои взгляды. Наверное, иначе они просто не могут, тогда вся ихжизнь окажется никому не нужной, бессмысленной. Только оправдав действия тогостроя, в котором они жили и которому служили, можно оправдать их собственноесуществование.

Алексеев задумался и затем поднял трубку.

— Снимите наблюдение за квартирой Владимира Владимировича. Исвяжите меня с Киевом, с нашим посольством.

В комнате лежал Лозинский со связанными проволокой руками.Потапчук, который в своей жизни видел не одно мертвое тело, тем не менееказался смущенным. Не самим фактом убийства. Его поражало, что его совершилинакануне их приезда, о чем красноречиво свидетельствовал вид мертвого Лозинского.

— Вас ничего не удивляет? — спросил Дронго, все еще сидя накорточках и осматривая тело.

— Они нас опередили. Они опережают нас на несколько часовили день, не больше, — угрюмо заметил Потапчук.

— Верно, — согласился Дронго, — но из этого следует вывод,что убийцы знали о нашем предстоящем приезде в Киев. Следовательно, один из нассвязан с убийцами. Интересное у нас путешествие.

— Что вы хотите сказать? — разозлился Потапчук. — Что ясначала послал убийцу, а потом привез сюда вас? Зачем мне это нужно? Чтобы васнапугать? Так вы не из пугливых, все равно не успокоитесь. И для чего я сампоперся в такую даль?

— Я не это имел в виду, — возразил Дронго, — просто кто-тодогадался о нашем предстоящем визите к Лозинскому и поспешил его убрать. Выникого не подозреваете?

— Нет, — покачал головой Потапчук.

— А ваш племянник? Он знал, куда мы едем?

— Не знал. Кроме меня и вас, никто об этом даже неподозревал.

Дронго дотронулся до проволоки, впившейся в телонесчастного.

— Кто же это такое делает? — спросил он. — И почему убийцыпытали Лозинского? Чего они хотели от него добиться?

— А почему вы думаете, что их было несколько?

— Один человек здесь бы не справился. Посмотрите, рукисвязывали тщательно, явно в спокойном состоянии, очевидно, напарник держал егопод прицелом. Нет, тут как минимум действовали двое.

— Думаете, Савельев и Семенов приехали сюда, чтобы убитьнашего четвертого члена группы? — прохрипел Потапчук. — Так я вас долженпонимать?

— Зачем? Зачем им появляться здесь, подвергать себя риску,да еще и мучить несчастного Лозинского? Нет, это были не они. Что такого могзнать Лозинский, из-за чего его подвергли пытке? Какие такие секреты? Он ведьжил в Киеве, а документы забрал с собой Савельев. Или, может, он оставил ихЛозинскому? — спросил, вставая, Дронго.

— В жизни не поверю, чтобы хитрый как лиса Савельевкому-нибудь доверил документы. Нет, документы оставались у него, это точно.

— Тогда у нас появилась конкурирующая фирма, — подвел итогДронго, — Безенчук и «Нимфы».

— Что? — не понял Потапчук.

— Больше книг нужно читать, — пояснил Дронго, — в вашемвозрасте это помогает заглушить муки совести. Что же нам теперь предпринять?Нас видели здесь как минимум трое соседей, пока мы спрашивали дорогу к дому.Значит, эти люди покажут, что именно мы приходили к Лозинскому. А работникимилиции уж сделают вывод о том, кто так мучил и убил несчастного. Нужно что-тоделать с телом. Нельзя его здесь оставлять.

— Хотите, чтобы я стал еще и гробовщиком? — возмутилсяПотапчук.

— Как вам не стыдно! Это же ваш бывший товарищ.

— Гусь свинье не товарищ, — зло огрызнулся «ликвидатор», —трус он был большой и мямля. Из-за него тогда чуть вообще все не погорели. Нелюбил я его никогда. Я и сюда приехал с одной целью: узнать, где Игнат Савельевпрячется, а не для того, чтобы лобызаться с покойным.

— Убедительно, — пробормотал Дронго, — но нам все-такипридется прятать тело, иначе нас примут за убийц.

— А как вы это сделаете — на части его разрежете?

— Ну и дикая у вас фантазия! Понадобится какой-нибудьбольшой чемодан, чтобы его увезти. А уже потом подумаем о дальнейших действиях.Поищите в другой комнате, а я посмотрю здесь.

Потапчук, бормоча нечто невразумительное, прошел в другуюкомнату.

Раздался шум падающего стула.

— Поосторожнее, пожалуйста! — крикнул Дронго. — Ипостарайтесь не оставлять отпечатков пальцев. Криминалисты придут в восторг оттакой улики.

— Сам знаю, — зло ответил Потапчук.

Дронго снова наклонился над телом убитого. Нужно посмотреть,что у него в карманах. Но как это сделать, не оставляя следов? Он опять достализ кармана носовой платок. На всякий случай он всегда имел при себе несколькобольших носовых платков. Это стало привычкой: выходя из дома, он всегдапроверял их наличие. Сейчас, используя платок, он осторожно стал раздвигатьпроволоку, пытаясь залезть в карман убитого. Наконец ему это удалось. Затем онтак же осторожно проверил другой карман. За исключением нескольких смятыхбумажек, украинских денег, ни в одном кармане ничего не обнаружилось.

Он поднялся, разочарованный, затем еще раз осмотрел комнату.Нужно определить энергетику дома, квартиры, прочертить неведомые силовые поля,по которым перемещался хозяин, наконец просто все это прочувствовать, и тогдаможно заметить любимое место хозяина дома. Он подошел к креслу, стоявшему рядомс окном.

Лозинский жил один. Нужно узнать, почему он жил один.Наверное, ему удобно было сидеть в этом кресле, глядя и в окно, и в телевизор.Отсюда хорошо просматривалась и улица. Какие еще могут быть радости у пожилогочеловека?

Лозинский выглядел старше Потапчука. Значит, здесь он всевремя сидел, в старом кресле с потертой обивкой. Дронго опустился в кресло. Вкомнату вошел Потапчук.

— Вот как вы чемодан ищете? — покачал он головой. — Нету тамчемодана. Не было вообще у покойного больших чемоданов. Он всегда с сумкойездил. Или портфель брал. А вы все в кресле посиживаете.

— Подождите, — сказал Дронго, — посмотрите сюда. Вы ведьпрофессиональный «ликвидатор». От вашей наблюдательности часто зависело нетолько успешное выполнение задания, но и сама жизнь. Вы видите, здесь, настолике, стоит недопитая чашка кофе. Он ведь жил один, а когда кофе остается вчашке, ее потом трудно отмыть. Почему он не вымыл эту чашку?