Этот лес тоже дышал. Скрипели стволы деревьев, трещали ветки, в листве вместе с птицами пел ветер и пахло осенней листвой и сыростью. По сосне взбежала потревоженная Василисой белка и замерла, настороженно поглядывая на незваную гостью. В кустах мелькнул рыжий хвост, вдалеке отбивал дробь дятел.

Но чем глубже уходила Василиса, тем тише становилось вокруг. Птицы смолкли, никто не шуршал под опавшей листвой, даже ветер, казалось, покинул это место. Лес будто замер, затаил дыхание или вовсе перестал дышать. По спине Василисы мурашками взбиралось беспокойство.

Чародейка продолжила путь, настороженно вглядываясь в чащу. «Лес молчит только от страха», – как-то сказал Миколка. И сейчас его слова звучали в ушах. Собственные шаги, дыхание, стук сердца казались чародейке оглушительно громкими. Она ощущала себя добычей, неосторожно забредшей в логово хищника. И когда он решит наброситься, чтобы утолить голод, – лишь вопрос времени.

Но хищник не появлялся. Лес стоял неподвижно, не выдавая присутствия ни жизни, ни нежити.

Скоро Василиса вышла на тропу. Только вот очертания её едва угадывались под высокой травой и сухими ветками. Похоже, ею уже давно никто не пользовался. За неимением лучшего Василиса двинулась по тропе, ведущей – она надеялась, – на восток. И вскоре ей улыбнулась удача.

Деревенька с жизнеутверждающим названием Утопкино встретила путницу покосившейся деревянной табличкой и угрюмым молчанием, хотя день едва ли успел перейти в вечер. Потемневшие от времени деревянные домишки, скромно устроившиеся по краям улицы, поглядывали на незваную гостью подозрительно скошенными оконцами без наличников и плотно закрытыми ставнями. Тишина стояла мёртвая – казалось, деревню давно покинули люди.

Но нет. Вот шмыгнула от сарая к дому хромая женщина в зелёном платке. Чародейка хотела позвать её, но та с удивительной скоростью скрылась в дверях своей избы.

«Что-то здесь не так», – подумала Василиса, хмуро оглядываясь по сторонам.

Она перемахнула через плетень и подошла к избе, в которой спряталась женщина. Постучав кулаком в дверь, набрала в лёгкие побольше воздуха.

– Эй! Хозяйка! – заорала она. – Я тут двух путников ищу. Может, видала?

Ответом ей послужила тишина. Василиса цокнула языком и повторила попытку, которая, как это ни печально, привела к тому же результату.

– Ладно. Нет так нет, – пробормотала чародейка и вернулась на дорогу. – Может, тут есть кто-то, кто не прячется.

Но, как она ни старалась, найти хотя бы одного не скрывающегося жителя Утопкино не получилось. Василиса стучала в двери, в ставни, но никто ей не открывал.

Остро встал вопрос о ночлеге. Было очевидно, что вернуться в Старую Маргу до темноты она не успеет, а мысль ночевать в лесу её не привлекала. Да и если жители Утопкино от кого-то прячутся, появлялся не менее важный вопрос, от кого – и на сколько этот кто-то опасен.

Может, упырь? Или василиск? Или леший? Василиса перебирала варианты, направляясь к покосившемуся амбару на краю деревни, который приглядела для ночлега. Но нет, леший вряд ли пришёл бы в саму деревню – эти существа охраняют свой дом, а не приходят рушить чужой. А василиска или упыря можно было бы легко уложить всей деревней. Нет, тут скрывалось что-то другое.

Василиса остановилась у двери амбара. Близился закат, она непозволительно много времени потеряла, блуждая по лесу и пытаясь выйти на контакт с местными. Делать нечего, придётся оставаться здесь и надеяться на лучшее.

Амбар был старый, на дверях висел замок, и, коли гостеприимством жители Утопкино не блистали, приходилось выкручиваться самой.

Чародейка осмотрела замок – тяжёлый, сделанный из чистого железа, уже ржавеющий с нескольких сторон разом. Взявшись пальцами за скобу, Василиса с удовольствием почувствовала, как по телу растекается тепло, заставляющее её дрожать. Металл стал горячим и мягким, дужка замка накалилась и покраснела. Василиса быстро дёрнула. Расплавленное железо поддалось легко, и замок упал под ноги чародейке. Она приоткрыла тяжёлые деревянные двери и заглянула внутрь.

Амбар оказался пуст – лишь пара тюков старого и сырого на вид сена. Как странно. Самое время собирать урожай и запасаться на зиму, а тут ничего. Желудок сжался, напоминая о том, что Василиса весь день ничего не ела. Чародейка оглянулась на покосившиеся заборы Утопкино – есть ли шанс разжиться хоть чем-то съестным в этом богами забытом месте?

Солнце медленно уходило за горизонт, окрасив всё, до чего могло дотянуться, в яркий клюквенный цвет. Чародейка внимательно оглядела ближайшие дома: создавалось впечатление, что за ними давно никто не ухаживал, всё выглядело кривым и косым, поросло бурьяном да волчьим аконитом. На дорогах даже не было видно таких обычных для любой деревни коровьих лепёшек.

Вдруг из-за поворота вывернула женщина в цветастой юбке. На голове – красный платок, за спиной – вязанка с хворостом. Несколько секунд они с Василисой удивлённо смотрели друг на друга, а после женщина расплылась в приветливой улыбке.

– Ай, кто ж это к нам в деревню забрёл? Потерялась, девица? Нечасто, нечасто у нас гости бывают.

– Конечно, если от гостей прятаться, – мрачно пошутила Василиса.

Женщина замахала руками.

– Ай, прости уж нас. Мы люди скромные, привечать не приучены. Тебе ночлег нужен? Пойдём-пойдём ко мне в избу. Накормим, напоим, спать уложим. Пойдём-пойдём.

Не дожидаясь ответа, женщина двинулась по дороге к крайнему дому. Василиса заспешила следом. Похоже, сегодня ей улыбнулась удача.

В маленькой избе пахло деревом и травами. Печка, две лавки и стол с пузатым самоваром – вот и всё, что здесь было. Через маленькое окошко виднелись поросший сорняками огород и вечернее небо.

– Меня, кстати, Рута зовут. – Женщина бросила хворост на пол у печи. – Ты садись-садись, не стесняйся. А тебя как звать-величать?

– Василиса. Может, помочь чем?

– Да нет-нет. Я сейчас быстро на стол накрою. Правда, у меня только баранки да варенье. Любишь варенье? А чаю, чаю с ромашкой?

– Я такая голодная, что буду очень рада баранкам и варенью. И горячему чаю в особенности.

Рута сняла платок, откинула за спину толстую чёрную косу, разожгла самовар и насыпала чай в две фарфоровые чашечки на блюдцах. Удивительно тонкой и искусной работы, с золотой каёмочкой. Интересно, где Рута раздобыла такую прелесть?

Чаинки закружились в горячей воде, моментально окрашивая её в тёмный цвет и разнося по избе терпкий запах трав.

– А ты какими судьбами в Утопкино? – спросила Рута, ставя на стол тарелку с баранками и блюдце с малиновым вареньем. – Ты же Ворон, верно?

– Заблудилась, – честно сказала Василиса. – А вообще мы ищем пропавших из Старой Марги. Трое мужчин. Не было у вас тут чужаков недавно?

– Нет-нет, не видела никого. К нам гости редко заглядывают. Вы, говоришь? Тут и напарник твой?