Молодая и ветреная, плохо знающая людей, Марихат совершенно не понимала того, к кому тянулась.

И всё же (женщин невозможно обмануть в таком вопросе), она чувствовала, даже без всякой магии, что её чувства взаимны, что воина тоже тянет к ней. Проблема в том, что Марихат слишком доверилась этому чувству. Ворикайн стал для неё целым миром, в то время как она была для него лишь его частью, пусть весомой и значимой, но частью – не более того.

Когда он бросил её, больную, обессиленную, окружённую врагами, как же она тогда его ненавидела! Встреться он ей тогда, думалось, убьёт. Нет, не просто убьёт – сначала заставит мучиться.

О! Сколько времени потратилось на то, чтобы продумать месть! До мелочей. И всё же, в глубине души даже тогда Морская ведьма знала, что самые мучительные страданий Ворикайна не смогут облегчить ей сердце. Какой тогда в них смысл?

Она хотела, чтобы Ворикайн прошёл через тот же круг ада, что и она. Чтобы он страдал не просто из-за неё – чтобы он страдал по ней.

По горячим следам встретиться, к счастью для смертного, не удалось. С годами гнев поостыл, сделавшись ледяным, как северные ветра, но не утратил силы. Марихат по-прежнему жила мыслью о мести. Она мечтала когда-нибудь опрокинуть всё, что Ворикайн выстраивал с такой тщательностью и скрупулёзностью. Мечтала превратить его жизнь в хлам, в груду осколков. И её уже не волновало, что боль, которую ему придётся терпеть, не будет иметь отношения к ней. Достаточно будет того, что она будет из-за неё.

Появление Нереин всё меняло. Смешало карты. Как это несправедливо! Щит и меч на его стороне – ведь ударив по Ворикайну, она рискует навсегда потерять дочь.

Звон металла, его тяжесть на тонких запястья, вернули Марихат к действительности. Сейчас она не сильнее простой смертной. Какая там месть? Она бессильна, она ничего не может сделать. Вновь доверившись чувствам, она, дура, потеряла последнего союзника, что у неё до сих пор оставался – магическую силу.

Если Ворикайн выполнит угрозу и отдаст её инкубу, есть все основания предполагать, что после встречи с последним она станет тушкой и чучелком на чьей-то импровизированной полочке. Но не сразу. Какое-то время придётся служить для врага чем-то вроде личного энергетического бара. Такую судьбу вряд ли можно пожелать даже врагу.

Нужно собраться с мыслями, собрать волю в кулак и попытаться хоть что-то придумать! Хотя, что придумаешь, сидя в металлической клетке, словно зверь, с железными наручниками на руках, да ещё под взглядом двух охранников?

Самое удивительное, что сейчас ненависти к Ворикайну Марихат не испытывала. Лишь досаду на саму себя. Словно эмоциональная ниточка, столько лет протянутая между ними, вдруг порвалась. На её месте образовалась саднящая пустота.

Ненависть была привычней. Она, словно тампон, закрывала глубокую рану, а теперь в образовавшуюся брешь вместо крови выходили все эмоции. И её силы к сопротивлению таяли. Именно сейчас, когда они были нужны, как никогда!

Марихат не сразу заметила фигуру в чёрном. Темнота и тяжесть металла, действовали на неё почти так же, как на людей одурманивающая ртуть – сбивали с толку, мешая ориентироваться.

Луна медленно ползла по небу, играя в прятки с обрывками туч. Свет вокруг был неровен и неверен. Лишённая магии, Морская ведьма могла видеть мир только человеческими глазами, доставшимися ей в наследство от матери. И то, что она видела, не внушало оптимизма.

Закутанный в тёмный плащ силуэт качнулся, складывая руки в знак приветствия.

– Здравствуй, Марихат, дочь Морского царя.

Марихат нервно прикусила губу. Раньше ей не приходилось разговаривать с кем-то из Кровавых Братьев. Слишком дурная слава ходила о них. Слишком в дурных отношениях находились демоны и наги.

– Не могу сказать тебе того же. Не уверена, что желаю тебе здоровья, – без толики интереса в тусклом голосе отозвалась она. – Слишком много наслышана о странных привычках твоего народа.

– И я наслышан, в свой черёд, о твоём.

Бледные пальцы, выступающие из широких рукавов, напомнили Марихат лапы ядовитых пауков.

– Должна предупредить тебя, кем бы ты ни был, что не намерена становиться лёгкой добычей.

– Не утруждайся, ведьма. Не трать слов напрасно. Наша встреча может пройти в тишине.

Ночной визитёр, медленно и неторопливо откинул капюшон, отбрасывая его на спину.

Деревья в свете яркой луны создавали на земле причудливую паутину теней. Словно запутавшись в ней, фигура незнакомца казалась ещё одним, живым ответвлением множества других колышущихся штрихов.

Марихат с трудом подавила желание отшатнувшись, зашипеть, как испуганная кошка.

Внешность у незнакомца была запоминающаяся – белая, как мел, кожа; чёрные, как ночь, волосы, волной спадающие ниже пояса. Но особенно в памяти запечатлелись глаза: прозрачно красные, как свежая кровь, выступившая из раны, как сверкающие рубины.

Незнакомец склонил голову. Этот жест обычно выражает почтение, но в его движении почтения не было. В уголках бескровных губ, не скрываясь, кривилась усмешка.

– Я слышал, что ты нелёгкая добыча, что способна заставить трепетать пред собой. Но со мной разговор будет иной.

– Мне больше понравилось твоё первое предложение – о тишине, – устало отмахнулась она.

Из глаз вампира (инкубы, как ни крути, по сути вампирами и являются) сочился мёртвый холод. Под холодным, немигающим взглядом возникало желание свернуться в клубок и забиться куда-нибудь, как потерянный котёнок.

Если даже на неё так действовала эта тварь, какого рядом было находиться смертным?

Как призрак, почти не ступая, словно плывя над землёй, фигура в чёрном плавно приблизилась к клетке:

– Ты знаешь, за какие услуги расплатился со мной твой смертный любовник?

– Для моего положения это не имеет значения.

– Для положения, может, и не имеет. А вот на чувства, наверняка, повлияет. А мы, инкубы, питаемся чувствами.

Враг широкого улыбнулся. В темноте блеснули идеально ровные зубы, опровергая слухи о том, что у всех представителей Кровавого Братства растут клыки. Хотя, возможно, они появляются лишь в период трансформации, перед нападением?

– Удобно платить чужой шкурой за собственную безопасность. Лорду (а в ту далёкую пору тогда ещё совсем безродному и безбородому мальчишке, только готовящемуся стать монахом-инквизитором) потребовалась помощь Кровавого Братства. Мы её обеспечили, но в обмен потребовали жизнь твоей матери, ведьма. Простой смертной с непростыми способностями. К сожалению морской народ добрался до неё раньше нас. Каким-то образом хитрая человеческая женщина сумела обольстить твоего отца. Так на свет появилась ты.

– Ни к чему пересказывать мне мою же предысторию. Я её отлично помню. Или тебе просто нравится слышать звук собственного голоса, инкуб?