Тяжелая поступь вооруженных стражников возле двери в ихукрытие побудила Криспина говорить настойчивее.

— Софи, прошу вас, доверьтесь мне, —предостерегающе понизил он голос.

То ли из-за этих зловещих шагов за дверью, то ли потому, чтос его губ слетело ее имя, но Софи сделала то, на что при других обстоятельствахне решилась бы никогда. Она закрыла глаза, протянула руку и доверила себя, своетело, свою жизнь мужчине в кромешной тьме. Сначала она тащилась за ним, нереагируя на его предупреждения о том, что стоит пригнуться или нащупать ногойнеровность в полу, чтобы не упасть, но постепенно поверхность пола выровнялась,Софи почувствовала себя увереннее, и дыхание ее стало более размеренным.

Голос Криспина, спокойный и ласковый, ободрял ее и в то жевремя заставлял дрожать. Тепло его руки, уверенно ведущей ее во тьме, вселяло внее надежду. Парадоксально, но именно с закрытыми глазами Софи почувствовала,как тьма рассеивается. Она словно вышла за пределы самой себя и оказалась вбезопасном коконе его слов и прикосновений, недостижимом для страхов и голосов,населяющих темноту. И вместо того чтобы страдать от собственной слабости иуязвимости, Софи расслабилась и наслаждалась защищенностью. Она не отдаваласебе отчета в том, как долго они скитались в темноте — минуты, часы илидни, — но вдруг Криспин остановился, выпустил ее руку и велел открытьглаза.

Софи оказалась в узком холле, стены которого были отделанытемным деревом, а в конце виднелась небольшая дверца. Криспин держал в рукесвечку, которую, вероятно, достал из корзины у входа. Он зажег ее, как толькоотпустил руку Софи. Слабый огонек свечи трепетал между ними, и Софи осмелиласьпосмотреть Криспину в глаза.

— Все в порядке? — спросил ее Криспин.

— Да, спасибо, — кивнула она, все еще не узнаваясобственного голоса.

— Ш-ш. — Он прижал палец к ее губам. — Врядли мы уже в полной безопасности.

— Я думала… — неуверенно вымолвила она. — Ядумала, что…

— Что я собирался передать вас констеблям? Софи молчакивнула.

— Если вы окажетесь в тюрьме, то как я наберу очки дляпобеды над вами? — с большим трудом вымолвил Криспин.

Теснота узкого помещения вынуждала их стоять совсем близкодруг к другу, отчего в душе у него пробудилась целая гамма чувств. Доверие,которым Софи наградила его, последовав за ним в темноте, несмотря на страх,побудило его почувствовать себя хранителем бесценного, но опасного сокровища —страха бесстрашной женщины, доверия той, которая никому не доверяет. В дрожащемотсвете пламени Софи казалась ему драгоценным камнем; глаза, губы, волосы — всев ней манило его, требовало ласк и поцелуев и…

— Нам лучше поторопиться, — осадил сам себяКриспин. — Сюда.

И он оказался прав. В том направлении, откуда они пришли,вдруг раздались железный звон доспехов и возбужденные голоса преследователей.Не раздумывая, Криспин схватил Софи за руку, и она безмолвно подчинилась.

Они стремительно бросились вперед, и свеча потухла, но Софине обратила на это внимания, отвлеченная погоней. Она слышала, как группа преследователейразделяется, чтобы проверить все закоулки, как они перекликаются и тяжело дышатв спешке, как один из стражников приглушенно выругался, стукнувшись в темноте опритолоку. И вдруг кто-то ухватил ее за подол платья и закричал почти в самое ухо:

— Я поймал ее!

Криспин проклинал себя за проявленную слабость, за то, чтослишком долго мешкал, восхищаясь своей спутницей, и потерял время. Он ощупывалв темноте деревянные панели, моля Бога о том, чтобы вспомнить, как открываетсяход.

— Я поймал ее! — снова прокричал стражник, ухвативСофи за руку. — Я ее держу. Несите фонарь, она здесь!

На этом его участие в погоне закончилось. Не успел его крикрастаять в темноте, как к нему подбежали товарищи с фонарем. И что же ониувидели? Крикун крепко сжимал в руке полу плаща для верховой езды. Девушкаисчезла, растворилась, как туман, как мистическое видение. Это событиенастолько потрясло стражника, что он несколько помешался и окончательно прийтив себя так и не смог.

Его товарищи не стали тратить время на то, чтобы успокоитьего, а, заметив дверь, решили, что беглянка скрылась за ней, и помчалисьследом, оставив своего несчастного собрата в одиночестве.

Их фонарь светил тускло, давая возможность видеть лишьнебольшое пространство впереди. Однако это не мешало им слышать поспешные шагии ускорить собственное продвижение, несмотря на темноту. Криспин и Софи неостанавливались ни на мгновение. Словно по какой-то договоренности, онивыработали систему сигналов, посредством которой Криспин предупреждал ее осмене направления, не произнося при этом ни слова, а лишь слегка пожимая ейруку. У Софи сердце готово было выскочить из груди, а время и скорость, скоторой они мчались, как будто скользили мимо ее сознания.

— Впереди что-то есть! — закричал первый изстражников, высоко приподнимая фонарь. — По-моему, мы их догоняем.

От этих слов по спине у Софи пробежал холодок, но гораздострашнее был собачий лай, раздавшийся неведомо откуда.

— Стоп, — прошептал Криспин, но слишком тихо,поэтому Софи со всего разбега налетела на него.

— Почему мы остановились? У них собаки? — Софиперепугалась не на шутку и впотьмах стала бессмысленно рваться в разныестороны.

— Это собаки Лоуренса, — уверенно возразилКриспин. — Стражники побежали по другому тоннелю, по тому, который задверью. Все двери в этом здании — ловушки, только потайные ходы в стенах имеютвыход.

— Ловушки? Потайные ходы? — изумилась Софи. —Где мы находимся?

— Это дорога Пикеринга, — ответил Криспин, зажигаясвечу. — Она идет от Альзатии до Уайтхолла и имеет выход возле моего дома.Лоуренс благоразумно решил связать все свои дома тайными подземными переходами,чтобы иметь возможность переносить деньги в свои сундуки, не испытываянападений со стороны конкурентов. Здесь мы в полной безопасности.

Софи некоторое время размышляла о разумности такого решенияи радовалась обретению долгожданной безопасности, но затем до нее дошел смыслслов Криспина.

— Ваш друг Лоуренс — это Лоуренс Пикеринг? — соттенком недоверия и ужаса поинтересовалась она. — Вы хотите оставить меняу короля лондонских трущоб?

— Вы говорите о нем как о властителе царства мертвых. Амежду тем он вовсе не Плутон[2], а мой лучший друг. Кроме того,нет надежнее места, чем его дом, чтобы укрыться от королевских стражников.Несмотря на свою ужасную репутацию, Лоуренс никогда не сидел в тюрьме и ни разуне привлекался к суду за какое-нибудь преступление. Вы, мисс Чампьон, о себетакого сказать не можете.

Софи залилась краской, но не из-за его насмешки, как онпредположил, а оттого, что он снова обратился к ней официально. Впрочем, разочарованиесразу же исчезло. Она больше не хотела близких отношений с графом Сандалом, какне хотела и его поцелуев — так по крайней мере ей казалось. Разумеется, он былдобр к ней, дважды спасал ее от смерти, но ведь от этого не возникает желанияподнести его руку к губам и поцеловать в ладонь, слизать солоноватую влагу сего пальцев и позволить им ласкать себя, прикасаться к шее и груди, скользитьниже по корсету, позволить им опуститься совсем низко и мягко погрузиться…