виноват, само собой! Нельзя князя не слушаться… И что б он делать ни повелел, то охота – не охота, а делай!

– Так ты про то и в книжке написал! – Фёдор говорил, но взглядом не отрывался от реющего над его головой змея. – Хорошие у тебя книжки! Для русских людей полезные. Ой, ой, гляди! Вот упадёт сейчас!

– А ты верёвку-то передёргивай. Ветер лови!

Пока мальчики и их новый друг развлекались, позабыв о строгом наказе князя Ярослава вовремя явиться к трапезе, из ворот выбежал тиун Яким и, всплеснув с досадой руками, побежал к озорникам:

– Вот они где! Князья! Ну, голубчики! Как же можно? Батюшка с матушкой уж за столом, а вас всё нету… Как из храма вышли, так куда-то и запропастились… Так вот куда!

– Якиме! – принялся ластиться к своему тиуну Фёдор. – Ты не сказывай им. Может, мы просто погулять после службы пошли. И загулялись.

– Якимушко! – вторил Александр. – Мы думали, батюшка ещё коней новых смотреть пойдёт, тех, что купцы вчера привезли… А он уж трапезничает. Не говори!

Добряк Яким в ответ только качал головой:

– Да не скажу, не скажу! Только идите скорее. И ты, Данилко, поспешай. Знает ведь князь, что с тобой молодые княжичи озоровать любят. А он после трапезы затевает на охоту ехать.

– На охоту?! – в восторге вскричали оба мальчика. – Так побежали!

Заторопившись, Фёдор поспешно принялся сматывать верёвку, и змей, кувырнувшись с высоты, упал прямо на руки опешившему Якиму. Свирепо разрисованная морда ткнулась прямо в лицо тиуна.

– Тьфу ты, нечистая сила иноземная! – испуганно закрестился Яким, отмахиваясь от змея, как от живого зверя. – Изыди! Чур меня, чур!

Мальчики расхохотались.

– А чура только язычники призывают! – закричал Фёдор, выхватывая у Якима змея и на бегу стараясь аккуратно его сложить. – Саша! Данило! Бежим! Бежим!

– Охота! Как славно! Охота! – захлёбывался восторгом Александр, вприпрыжку догоняя брата.

Трапезничали они в этот день, стараясь не показывать, как им не терпится поскорее встать из-за стола. Приметит князь-батюшка, что его сыновья, уже не малыши, но настоящие князья, не уважают трапезу, глотают еду кусками, жуют поспешно и нетерпеливо переглядываются, так ещё разгневаться может. Возьмёт да и запретит обоим ехать вместе с ним охотиться. Однажды так уж случилось. А в охоте оба души не чаяли.

И вот наконец желанный час наступил. Протрубил рог. Между деревьями, по лесной опушке, где снег в этом году был не так глубок, как обычно, помчались всадники. Впереди них с лаем неслись собаки.

Не менее десятка вспугнутых гоном косуль спасались от охотников бегством. Кроме того, охотники вспугнули и пару десятков зайцев, а из густых кустов дюжинами вылетали перепела, вальдшнепы, куропатки. Самые нетерпеливые из охотников принялись стрелять, и некоторые птицы, сбитые стрелами, упали, иные уже позади стрелков: те неслись во весь опор. К тому же мелкой дичью соблазнялись только любители показать свою меткость.

Охота была затеяна на косуль и оленей, которых в этот год в лесах развелось немало.

Князь Ярослав Всеволодович, любивший охоту, как и его сыновья, скакал в первых рядах охотников.

А Фёдор и Александр тем временем убедились, что придворный писатель их отца, неутомимый выдумщик и затейник Даниил Заточник, оказывается, ещё и ловкий наездник и явно не последний охотник. Он скакал лишь чуть позади вовсю понукающего коня князя. Именно он первым пустил стрелу в показавшуюся между стволами деревьев косулю, и животное упало, поражённое прямо в шею.

– Ай, Данилко, ну во всём горазд! – крикнул довольный князь. – Эй, ловчие! Косулю подберите! Ну, с лёту попал! Эй, слышь, книгописец: что ты там, говорят, за чудище летучее детям моим показывал?

Даниил, пришпорив скакуна, почти догнал князя и отвечал на ходу:

– Китайского змея бумажного, княже! Есть у меня такой. Хочешь – и тебе покажу.

– Покажешь, покажешь! А покуда гляди: оленя хочу подстрелить. Да не видать… Где олени-то?

– Будут, князь! – крикнул из-за плеча Ярослава один из ловчих. – Этой зимой в лесах дичи много. Не всю волки поели, не вся покуда охотникам попалась!

Вновь протрубил рог. Охотники, стремясь лучше прицелиться, с ходу осаживали коней, и лишь самые меткие рисковали бить, как Даниил, на всём скаку.

Взгляд князя Ярослава наконец выхватил среди прозрачных по зимнему времени зарослей крупного оленя, нарочно забравшегося в кусты, чтобы пропустить охотников мимо себя. Князь, развернув коня, направился к затаившемуся зверю, но тот сорвался с места и понёсся прочь. Неглубокий снег помогал ему скакать быстро, почти не увязая в сугробах.

– Мой олень! – закричал Ярослав другим стрелкам.

Погоня всё больше уводила его от основной массы охотников на пологий склон, поросший редкими соснами. Здесь снега ещё меньше, да и оленя виднее, удобнее стрелять. Но зверь был опытен, его явно не впервые пытались загнать. Он петлял между стволами, не давая охотнику прицелиться на скаку. А остановиться – значит, дать оленю оторваться от всадника.

– Я ж тебя достану! – в азарте шептал князь.

Олень вломился в густой бурелом и вдруг в испуге шарахнулся назад.

И тотчас с испуганными возгласами принялись осаживать и разворачивать своих коней несколько последовавших за Ярославом охотников.

Из непролазного бурелома с рёвом появился… медведь.

Пробудил ли его от зимней спячки шум охоты либо он спал недостаточно крепко, не нагуляв ко времени сна достаточно жира, – так или иначе, зверь явился точно из-под земли и с рёвом кинулся вперёд. Но не на оленя, который едва было в него не врезался, а на истинную причину переполоха, на одинокого всадника, оторвавшегося от остальных охотников.

Ярослав натянул поводья, собираясь свернуть: ни свалявшийся зимний мех «хозяина», ни его уже подотощавшее за время сна тело не представляли интереса для охотника, а нападать на зверя в одиночку было слишком опасно.

Но на беду конь князя, испуганный неожиданным явлением грозного «хозяина», взвился на дыбы. Не ожидавший этого Ярослав едва не рухнул с седла, однако успел спрыгнуть и, став на одно колено, натянул лук.

Медведь был уже в нескольких шагах. Охотник выстрелил. Он попал в цель, однако одной стрелой трудно остановить разъярённого медведя.

Ярослав вытащил из ножен охотничий нож, прекрасно понимая, что справиться один на один, да ещё имея только такое оружие, с рассвирепевшим от внезапного пробуждения «хозяином» почти невозможно.

И в это время сбоку налетел на медведя какой-то невысокого роста охотник и с размаху вонзил ему в бок пику. Громоподобный рёв огласил весь лес. Медведь развернулся и неистово бросился на нового врага, нанёсшего ему и в самом деле серьёзную рану.

Удар лапы, и пика сломана. Но