Но, как любой преступник, я жалела, что попалась. Мне предстояло отбиться от серьезных обвинений. Впору было вспомнить аффирмации.

— Я сильная женщина, — шептала себе под нос, расхаживая по камере, чтобы согреться. — Я со всем справлюсь.

Аффирмации помогали так себе. Но хоть отвлекали от мыслей о будущем.

Минуты шли, складывались в часы, но я имела об этом смутное понятие. Без окон не разберешь время суток. Одно я знала наверняка – я уже чертовски долго сижу в этом подземелье! Может, хватит?

В тот момент, когда мое терпение было на исходе, на винтовой лестнице раздались шаги. Никогда не думала, что буду так радоваться тюремщикам. Прямо до слез.

— Наконец-то, — выдохнула я. — Выпустите меня отсюда!

Если это такой тонкий психологический ход, чтобы обвиняемый во всем сознался, то я его оценила. А ведь ко мне даже пыток не применяли. Надеюсь, и не будут.

Страж пришел не один, а в сопровождении уже знакомой матроны. Она принесла одежду.

— Негоже перед лордами предстать замарахой, — заявила она, окинув меня осуждающим взглядом.

Как будто это мой выбор! Мне не дали привести себя в порядок, когда уводили из спальни. Уж наверное я бы предпочла теплое платье тонкой сорочке.

Наряд, принесенный матроной, не отличался изысканностью, как прошлые мои платья, но так даже лучше. У него имелось другое преимущество – он был теплым.

Плотная шерстяная ткань раздражала кожу, но после шелкового халата я даже получала от этого удовольствие.

Пальцы так замерзли, что не могли справиться с завязками. Пришлось матроне мне помогать. Сделала она это менее охотно, чем когда готовила меня к ночи с Фейсалом. Еще бы! Тогда я была невестой, а потом и женой Великого Дракона, а сейчас я – оборванка, которую, возможно, скоро казнят. Разница очевидна.

Гребень матрона не захватила, так что пришлось расчесать волосы пальцами и заплести кривую косу. Умыться мне вовсе не предложили. А вместо украшений надели кандалы – страж сковал мне руки.

Я только фыркнула на это. Можно подумать, я – опасная рецидивистка, которую только цепи и могут сдержать.

На этом сборы закончились, и страж повел меня вверх по лестнице, прочь из темницы к месту, где решится моя судьба.

Я проделала этот путь не одна. Помимо стражей у меня был еще один молчаливый спутник – бес-прислужник. Его тоже вывели из камеры. Похоже, нас будут судить вместе, как предполагаемых сообщников.

Это скверно. Я волновалась, что бес выдаст меня. Правда, этим он сдаст и себя, признав, что скрыл убийство. Хотелось верить, что он слышал мои слова и достаточно умен, чтобы промолчать. Только так у нас появится шанс выйти сухими из воды.

Чем ближе мы подходили к цели, тем больше встречали людей. Казалось, весь Алькасар собрался, чтобы поглазеть на суд. Не удивлюсь, если так и есть.

Стражи подвели нас к высокой двери с изображенным на ней драконом, извергающим пламя. Определенно драконы – любимый мотив местных оформителей. Я встречала их повсюду.

У двери собралась толпа. Стражам пришлось расталкивать зевак локтями, чтобы очистить нам проход. Называется, почувствуй себя звездой на красной ковровой дорожке. Жаль, повод печальный.

Момент для побега был удачный – затеряться в толпе легко. Если бы не кандалы, я бы рискнула. Но с этими тяжелыми железками особо не побегаешь. Да и грохот от них стоит такой, что меня мигом найдут по шуму. Я в кандалах, как корова с колокольчиком.

Наконец мы прорвались к двери. Гремя цепями, точно призрак замка Кентервиль, я вошла в круглый зал. Там было еще многолюднее, чем в коридоре. Как говорится, яблоку негде упасть.

Зал делился на несколько частей. На возвышении сидели двадцать лордов. В том числе Агэлар и Криан. Вот они – судьи. Те, кому предстоит решить нашу судьбу.

Я присмотрелась к лордам. Аякс упоминал, что все они – драконы, причем разные. Вот тот – с седыми волосами и серыми глазами – наверняка стальной. Он выглядит так, будто отлит из серебристого металла.

А этот – голубоглазый, с бледной кожей, отливающей синевой – возможно, из водных. Ему только чешуи не хватает.

Криан, как я уже знала, ледяной, по нему сразу видно. А вот Агэлар… В памяти всплыл образ тени с крыльями. Если судить по ней, то дракон Агэлара соткан из мрака ночи. Не хотела бы я встретить такого в темном переулке.

Отгадывать драконов лордов интересно, но есть дела поважнее. Суд, например.

Я так и не решила – это хорошо, что среди судей есть Агэлар или нет. Он вообще на моей стороне? По его равнодушному лицу не поймешь.

Когда я вошла, он мазнул по мне взглядом и отвернулся. Вроде как ему нет до меня дела. Что это – прикрытие или ему действительно плевать?

У ног Агэлара сидел серпопард. Он и то проявил больше участия. Увидев меня, принялся нетерпеливо переминаться с лапы на лапу, словно хотел броситься ко мне, но сдерживал себя. Ну хоть кто-то за меня переживает! Пусть это лишь котяра, все равно приятно.

Я кусала губы, нервничая, и заметила это лишь тогда, когда слишком сильно впилась зубами. Ой, больно! Солоноватый привкус крови заставил меня опомниться. Возьми себя в руки, Катя. Здесь ты можешь надеяться только на себя.

Вторая, большая часть зала отводилась для зрителей. Лорды и леди плотно набились в зал. Стояли буквально плечом к плечу и гудели как потревоженный улей, обсуждая предстоящий суд. Но стоило нам войти, как все умолкли. В зале повисла неприятная, давящая тишина.

Третья часть зала, самая крохотная была для нас – обвиняемых. Она тоже была на небольшом возвышении. Судьи и обвиняемые точно горы нависали над зрителями. Так их и нас лучше видно из любой точки зала.

Нас с прислужником заставили подняться на это возвышение. Там было довольно тесно, но мы старались не соприкасаться друг с другом, подчеркивая, что мы не вместе. И ему, и мне выгодно, чтобы в нас не увидели сообщников.

Итак, все заняли свои места. Пора начинать.

В этом мире суда был ведущий. Кто-то вроде конферансье. Его присутствие делало происходящее похожим на театральное представление. Вот только финал у этой пьесы может быть трагическим.

— Высокородные лорды и леди, те, в чьих венах течет благородная кровь драконов, сегодня мы собрались с вами, чтобы почтить память Великого Дракона и отомстить тем, кто дерзнул навредить ему, — вещал он.

От его высокопарной речи сводило скулы. Слишком много пафоса. Даже мне было понятно, что половина, а то и большинство собравшихся ненавидели Фейсала.

Я заметила облегчение на лицах тех, кто прибежал в спальню на мой крик и увидел его труп. Они ликовали, но боялись признаться в этом даже себе. Вдруг накажут?

А тут подвернулись мы с бесом-прислужником – идеальные «мальчики для битья». Грех не воспользоваться такой возможностью и не свалить все на нас. Вот они – преступники. Ату их, ату!