– А как ты попал во двор? – заинтересовалась я.

Андрей небрежно махнул пропуском гостя и открыл переднюю дверь зеленого «рено». Усадив в салон, он смотрел, как я неуклюже вожусь с ремнем безопасности.

– Неудобно?

– Немного, – проворчала я.

Он отвернулся с улыбкой, которую я не поняла. Чуть-чуть бы не туда свернуло и, возможно, сейчас я была бы его беременной супругой.

Андрей припарковался у центрального входа. За кованой оградой раскинулся удивительно красивый ночной парк. Мощеные дорожки, кусты живой изгороди и стриженые деревья. Об фонари бились насекомые. Я обрадовалась, что мы приехали вместе – я сто лет вот так не гуляла без охраны! Полная предвкушения, я выбралась на мостовую.

Андрей уже направился к воротам, и я не успевала за ним.

– Подожди! – я смущенно рассмеялась. – Не так быстро… Я теперь не такая шустрая.

По лицу пробежала тень: Андрей понял, что беременность – это не только большой живот, но и некоторые ограничения. Он вернулся и подал руку.

– В машине не хочешь подождать? – встревоженно спросил он.

– Ни за что.

Мы побрели по тропинке к дальнему концу парка, где было больше тени. Не жарко, приятный ветер раздувал платье. Вместе мы создавали впечатление молодой пары. Мужчине, который вышел на середину тропинки, явно это не понравилось.

– Это кто? – спросил Феликс, и я подняла взгляд от дорожки.

Он держался уверенно и рассматривал Андрея исподлобья. Весь в черном, не такой крупный, как Эмиль. В сережке отразился свет фонаря.

– Друг Александра Бестужева, – прямо сказал Андрей. – Поговорить с тобой хочу, о его последнем дне...

– А невестка моя при чем? – в теноре прорезалась звенящая сталь, будто Феликс бесился. – С чего с тобой разговаривать...

Я вовремя отступила: кулак влетел Феликсу в нос. Тот зажмурился, отшатываясь назад, из носа брызнула кровь. Удара он не ожидал и даже договорить не смог.

– Андрей! – испугалась я.

Вторым ударом он отбросил Феликса спиной на дерево. Шагнул вперед, выдирая из расстегнутой сумки свою пушку, и прицелился в лысую голову.

– Стой! – тот выставил перед собой руку.

– Убери оружие, – зашептала я, озираясь. Они были за фонарем и не бросались в глаза, но кто-нибудь точно вызовет полицию. – Мы же договаривались!

– Отвечай и проблем не будет, – он опустил пистолет. – Сашка заменил тебя в конвое?

– В последний момент высадил…

Феликс настороженно следил за оружием. Палец Андрея профессионально и уверенно лежал на спусковом крючке и даже, кажется, слегка его притопил.

– Зачем? Он никогда не сопровождал товар, что он сказал?

– Ничего, – прорычал Феликс. – Выкинул меня из машины! Даже отца не предупредил! Мне за это чуть пулю в башку не загнали, жену мою убили!..

– Он бы не сел без причины, – надавил Андрей. – Какие у них были отношения с отцом, конфликтовали? Что там произошло?

Судя по вопросам, с другом он не общался очень давно.

– Про конфликты не знаю, – Феликс поморщился и с подозрением взглянул на Андрея. – А парней прижали на трассе и расстреляли, товар перекинули и спалили грузовик вместе с трупами… Ты на Ахмеда работаешь?

– Не твое дело, – Андрей отступил, увлекая меня за собой.

– Он мой друг, – сказала я, чтобы тот не беспокоился. – Он нам поможет.

Феликс не стал настаивать – остался на месте. Мы вернулись в машину, я села в кресло и опустила стекло, глядя на фонарь у ворот. Уезжать не хотелось. Ночь, свежий воздух, свобода. Я уже забыла, какими прекрасными могут быть спонтанные прогулки.

– Я не пойму, что ты пытаешься выяснить? – спросила я. –  Налет был спланирован Воронцовым, я могу на него вывести, если хочешь… Что ты ищешь? – я обернулась, но в темном салоне не увидела выражения лица. – Исполнителей?

– Правду, – неожиданно сказал Андрей. – Нужно разобраться, что происходит. Потому что я сомневаюсь, что Сашка погиб.

Глава 19

– Ты же был на похоронах, – напомнила я.

– Его хоронили в закрытом гробу. Видишь, лысый сказал, машину сожгли, труп якобы обгорел…

– И что заставляет тебя сомневаться?

Мимо проехала машина, зацепив нас светом фар и я, наконец, увидела лицо Андрея. Обмякшее, словно мыслями он в прошлом. Он тоже рассматривал фонарь.

– Ты не поймешь, – он покачал головой. – Фактов нет, только… ощущение.

– Это как?

– Дин, мы воевали вместе. Я его знаю. А на похоронах было ощущение, словно не его хороним, что исчез, а не умер. Я не могу объяснить, не спрашивай.

– Знаешь, я понимаю…

У меня такое было с Эмилем. У людей, прошедших вместе ад, появляется связь. Если бы Эмиль умер, я бы не поверила в его смерть, пока не увидела тело: каждый шрам, каждую родинку, не прикоснулась бы к любимому… Инстинкты у выживших сильнее разума.

– …когда Оксанку хоронили, – продолжил он. – Все по-другому было. В ее смерть я поверил сразу.

– Она умерла? – испугалась я. – В бумагах этого не было.

– Почти десять лет назад.

Лицо приобрело странное выражение. Вроде бы расслабилось, но угол рта дернулся, напряглись виски. Взгляд, как у человека, раскусившего что-то неприятное. Горечь, вдруг поняла я. Самая плохая ее разновидность, способная без остатка сожрать – по счастливому прошлому, исчезнувшему в дыму.

– Я с Сашкой много времени проводил. А в тот вечер в ресторан пошли, и Оксанка с нами. Годы лихие были, – он вздохнул. – Нас обстреляли, ну ее зацепило. Мы ее подняли, я к машине понес, а она как без костей, вся обмякла… Я думал, сознание потеряла, а в машине понял, что нес уже мертвую.

Андрей говорил отстраненно, словно описывал картинку из памяти. Все встало на места: неуловимое ощущение прошлого от фото девушки, несовпадение возраста и внешности, странное поведение Андрея. Ей тогда двадцать было. Моложе меня.

– Ну что ты? – он накрыл мою ладонь, лежащую на колене. – Это давно было, не расстраивайся… С тех пор старик меня терпеть не может. Меня винит, что не уберег ее.

– Прости, – пробормотала я.

– Тебе не за что извиняться.

Мы долго молчали, Андрей переваривал скорбь прошлого, а мне не хотелось мешать. Мысли вернулись к Бестужеву. Если Андрей прав,