как я понимал, что за рана у меня на ноге. Эти идиоты знали про бронежилет, но не учли, что я буду падать, и часть путь попала в бедро.

За пару часов я просто истеку кровью, и с этим ничего нельзя будет поделать. Но хотя бы вытащу Злату на берег. А дальше… Дальше буду уповать на чудо.

Потом все закрутилось, завертелось – и вот мы уже на берегу, а у меня в глазах темнеет. Ее лицо нависает надо мной, а она что-то говорит, но я уже плохо соображаю.

Кажется, я что-то отвечал ей. Без понятия, как и что. Я уплывал. Уплывал, прекрасно понимая, что если она выживет, то ей придётся несладко.

Вряд ли ее оставят в покое, но девушка хотя бы будет жива. Просто выжить, чтобы потом смочь справиться со всем тем, что происходит в ее жизни.

Она даже не представляет, насколько придётся быть послушной. Но, судя по всему, уже не для меня. Главное, чтобы ее оставили в живых, потому что многие работают без свидетелей.

Надеюсь, про неё просто забудут. Не сочтут важным и нужным что-то делать.

Темнота накрыла неожиданно, стирая все краски в моем мире. Осталось лишь ее лицо и обрамлённые густыми ресницами голубые глаза. Самое прекрасное, что было в моей жизни.

Вот так вот неожиданно наступает конец, а ты понимаешь, что, кроме глаз простой девушки,ничего и вспомнить не можешь. Достижения, деньги, удовольствие, долг… Все это остаётся где-то в стороне.

Но то ли небесная канцелярия мне задолжала, то ли просто неспроста жизнь подталкивала к профессии такого рода, но я стал возвращаться. Ощущать дыхание, подъемы груди и боль. Куда уж без неё.

Просто вот к чему мое тело относилось спокойно, так это как раз к ней родимой. Терпеть – самое первое, чему меня научили. Потом появился слух, звуки и запахи.

Ее запахи. Я тонко ощущал ее нахождение рядом. Ловил столь ценный аромат, как нить к спасению. Шёл на него, за ней, за всем тем, что было хорошего в моей жизни.

А потом открыл глаза. На удивление, силы на это были. Они не покидали меня, лишь немного отступили, давая возможность отдохнуть. Попробовал пошевелить конечностями и стал осматриваться.

Рядом не было ни души, и я в принципе не узнавал места, в котором находился. Но если я жив, а она где-то рядом, то можно сказать, что мы оба отделались испугом.

Привстал. Тут же ногу, куда попали идиоты, что на нас охотились, прострелила боль. Рановато. Судя по ощущениям, наступать на неёмне не грозит еще несколько дней.

Бесконечно долго, когда дело касается моей профессии. Но я чувствовал ногу, мог ею шевелить. Это уже дорогого стоило. Как там мой дед говорил: кости целы, а мясо нарастет.

Стал потихоньку перемещаться по постели. Медленно, осторожно, оценивая каждый сантиметр. Где же Злата? Куда она делась, и кто оказал нам такую неоценимую услугу?

Как только вопрос возник в голове, на пороге показался человек, появления которого я вообще не ожидал. Мика? Мика здесь и спас нас?

Мы сверлили друг друга взглядами, а потом я спросил его:

– Где Злата?

Напряжение в нем слишком явно читалось. Что-то нет так. Что произошло? Я не хотел задавать этот вопрос, ведь и так открыл перед ним слишком много. Но брат ответил:

– Златы больше нет.

Глава 28. Эрик

– Не понял?

Впервые в жизни я его переспрашивал, хотя услышал с первого раза. Впервые в жизни мне хотелось отправить его за сказанное в нокаут. Потому что он врал.

Не может быть такого. В смысле нет? Она здесь! Я чувствовал ее запах, чувствовал, что девушка где-то рядом. Я не верил в то, что он говорил. Не верил и никогда не поверил бы.

Я привстал, забыв о боли. Не обращая внимания вообще ни на что. Потому что кровь стучала в висках, а где-то в глубине души камень за камнем рушилось все, что я так долго строил.

Собирал по крупицам. Никогда не думал, что тот монолит, что я много лет возводил внутри, можно уничтожить одной фразой. Нет! Я не верю.

– Я не верю тебе.

Мика смотрел хмуро, но с интересом. Он изучал меня, как подопытного кролика, скрестив руки на груди. Потому что я только что нарушил все мыслимые и немыслимые кодексы.

– И что заставляет тебя думать обратное? Эрик, очнись.

Спокойный и размеренный голос. Сколько мы с ним не виделись? Пять, десять лет? Как давно в последний раз мы общались вот так, глаза в глаза.

Да, точно. В тот раз он тоже принёс мне не самые хорошие новости. Хотя вполне ожидаемые. Сказал, что больше никогда не станет работать на агентства, никогда и никто не поработит его.

Мика, или, как мы его звали, Ноль, превратился в призрака. Человека, что возникал там, где даже боялись о нем подумать. Он брался за самые дорогие и самые сложные заказы.

Лучший из нас и уж гораздо лучше, чем я. Потому что его систему координат уже раз сломали. Теперь же я понимал, о чем он тогда говорил. Друг усмехнулся:

– Ты вспомнил то, о чем я думаю. Что понимаешь, каково это, оказаться человеком без смысла жизни. Человеком, у которого отобрали саму ценность жизни?

– Я не верю тебе.

Сказал это отчетливо и тихо. Потому что внутри пропасть лишь разрасталась. Если не остановить ее, то я умру второй раз за последние сутки.

Только сейчас это будет безвозвратно. Во мне действительно исчезнет человек. Все живое, что ещё теплилось в теле натренированного до автоматизма агента.

Перед лицом отчетливо появились ее глаза. Голубые, как озера. Красивые и самые обеспокоенные на свете. Она просила меня не умирать? Бледная, замерзшая после ледяных вод горной речки.

Но я вытащил ее из них. Спас! Я не мог ее потерять, а сам выжить, ведь понятно, кто вызвал подмогу. Как