— Я не спрашиваю, чего ты хочешь достичь с помощьюкарт, — сказал Аарон. — Если все пойдет хорошо, мне будет довольнознания танца. Ну, может быть, я попробую проследить кое-какие закономерности вдвижениях танцоров. Но предположим, что со временем карты дадут Нэнси мудрость,которой она пока не владеет. Она обнаружит твои проделки, и что ты будешьделать тогда? Ты думал об этом?

— Если ее действительно осенит мудрость, я надеюсь, онавсе поймет как надо, — ответил Генри. — Она увидит, что никто невправе нарушить целостность мира. Ей станет ясно, что отец встал на пути вещейкуда более великих, чем он сам. Во всем виноваты его сварливость и жадность.

— Значит, ты готов рискнуть? — уточнил Аарон.

— Здесь нет риска, — пожал плечами Генри, — аесли я ошибаюсь и риск все же есть, значит, вся затея заранее обречена напровал.

Аарон кивнул и с кряхтением выбрался из-за стола.

— Однако еще десять минут назад уверенности в тебе нечувствовалось, — заметил он.

— А ее тогда и не было, — ответил Генри. —Такие вещи начинаешь понимать, только когда решаешься окончательно.

— Ну и когда? — спросил Аарон. — Моя помощьпонадобится? Имей в виду, если все пройдет удачно, то девушка может оказатьсяслишком подавленной и какое-то время толку в работе от нее не будет.

— В таком случае, — медленно сказал Генри, —я подожду до завтра, потому что завтра я хотел показать ей судьбы народов. Нобольше я ждать не намерен. Ты прав: ей понадобится время, чтобы прийти в себя.По мне, так лучше бы все произошло на Рождество. Он всегда гуляет днем — онговорил мне еще месяц назад, что за тридцать четыре года ни разу не пропустилдневной рождественской прогулки.

— На том и порешим, — ответил дед. — Я займуженщин разговорами, а ты позовешь ветер. Если сразу не получится, попробуем ещераз. На самый крайний случай, можно позвать огонь в машину на обратном пути.

Генри удивленно посмотрел на деда.

— А что тогда будет с Нэнси и ее тетей? Аарон покачалголовой.

— Я забыл, — сказал он. — Ладно, способывсегда найдутся.

Напряженность в отношениях, возникшая вечером в четверг, непрошла и к утру сочельника. Центрами конфликта были, конечно, Генри и м-рКенинсби. М-р Кенинсби, в свою очередь, постарался втянуть в войну и дочь,которая почему-то не спешила принимать его сторону. После завтрака, прошедшегоотнюдь не безоблачно, м-р Кенинсби высказал Нэнси свою точку зрения наспектакль, виденный прошлым вечером.

— Должен заметить, — сказал он, — что твойГенри проявил еще худший вкус, чем я ожидал, устроив этот фокус с движущимисякуклами.

— Но почему фокус? — вскинулась Нэнси. — Ониведь действительно двигались; а Генри только это и имел в виду.

— Никоим образом, — решительно ответил м-рКенинсби. — Если уж говорить начистоту, Нэнси, он меня весьма разочаровал.Он просто пытался выцыганить у меня карты на том лишь основании, что куклыочень похожи на них. Я что же, должен раздавать свое имущество только потому,что у кого-то есть что-то похожее?

Нэнси поразмыслила над последним предположением и не вдругнашлась с ответом.

В такой трактовке просьба Генри действительно звучаланелепо. Но как еще ее сформулировать, чтобы удовлетворить отца? Может быть, ейследует сказать: «Отец, я создавала землю, и видела, как полицейские и сиделкистановятся императорами и императрицами, и я видела в золотом облаке отблескитанца, проникавшие в мою кровь»? Смогла бы она сказать ему, что ее сознание всееще не оправилось от потрясения, вызванного видением распятия и сходствомРаспятого и Повешенного на одной из карт Старших Арканов? В конце концов онасказала:

— Скорее всего, Генри не имел в виду именно это. Мне быхотелось, чтобы ты был более справедлив к нему.

— Надеюсь, я всегда справедлив, — сказал м-рКенинсби, просто не представляя себе, чтобы Верховное Правосудие разошлось сним во мнениях. — Но должен отметить, что я разочаровался в Генри.

Нэнси поглядела в огонь. Куклы? Она бы обиделась, но у нее ибез того хватало забот. Отец тоже должен быть в танце, ей только надо добратьсядо него. Он сам куда больше похож на движущуюся куклу, чем фигурки в тайнойкомнате, чем Генри, чем Сибил и Джоанна, взявшиеся за руки, правитель дорог вбелом плаще, ведьмы из «Макбета», глядящее в упор Распятие или земля между ееруками… Она собиралась узнать, могут ли они с Генри взять колоду Таро сегоднявечером, потому что Генри хотел рассказать ей что-то еще, а она хотела этоузнать. Но отец не даст, точно не даст. А что, если она возьмет их на часок безспроса? Ни с ним, ни с ними ничего не случится. Они лежат у него на туалетномстолике; она сама видела их там и еще удивилась, почему он их не убрал.Впрочем, это-то как раз понятно — он и не думал, что их кто-нибудь возьмет, онпросто хотел позлить Генри. Допустим, она теперь попросит его, и он откажет —вот глупо получится! Но неужели она должна лишиться всех чудес, которые такстрашили и восхищали ее, только потому, что отцу захотелось насолить Генри? Онебо, как же быть девочке, которая пытается любить?

Не иначе как Любовь в этот момент побудила м-ра Кенинсби,погруженного в размышления о собственной справедливости и щедром великодушии,произнести:

— Я всегда охотно дам их ему, если могу быть уверенным,что получу их обратно. Но…

Нэнси подняла глаза, гораздо более выразительные, чем ейхотелось бы сейчас.

— А если я пообещаю, что верну их тебе, папочка, кактолько ты попросишь?

М-р Кенинсби, застигнутый врасплох, уклончиво сказал:

— Я не в тебе сомневался. Ты — моя дочь, и ты знаешь,что есть такая вещь, как порядочность.

Разумеется, это и будет порядочность, подумала Нэнси, еслиона не возьмет карты для дела без его позволения; но и для него было бы весьмапорядочно одолжить их. Вслух же она сказала:

— Так ты мне их доверишь?

— Конечно, конечно, если понадобится, — ответилнемного озадаченный м-р Кенинсби, внутренне радуясь, что такая необходимость,скорее всего, не возникнет. Однако Нэнси, скинув с плеч свою главную заботу,решила, что необходимость уже возникла. Она понимала, что не стоит сразу требоватьот отца конкретных обещаний, и поэтому как могла отчетливее произнесла:

— Я позабочусь о них, — но в этот момент в комнатувошла Сибил, и вся многозначительность ее слов пропала втуне. Нэнси, у которойи так голова шла кругом от неожиданной моральной проблемы, с искреннейуверенностью, что нашла честное решение, поспешила улизнуть и отправилась напоиски Генри.