другим принципам. Так, Адам Смит осуждает, с одной стороны, отношения личной зависимости, а с другой — восхваляет ожидаемые преимущества рыночной связи. В последней Смит видит средство освобождения от рабства и от отношений подчинения, связывающих людей. То, против чего направлена критика А. Смита, может, напротив, составлять величие в «патриархальном граде» (la cite domestique), который мы рассмотрим в дальнейшем. Согласно Смиту, «торговля и промышленность постепенно приводили к установлению порядка и нормального управления, а вместе с ними и к обеспечению свободы и безопасности личности в сельских местностях, жители которых до того времени жили в почти постоянном состоянии войны со своими соседями и в рабской зависимости от выше их стоящих» (W7V, p. 508)6. Товарообмен, расширяя сеть взаимодействий людей, освобождает эти взаимодействия от любых аспектов личной зависимости. Рынок не терпит «патриархальных» связей между хозяином и рабочим, против которых боролся, в частности, Тюрго (Turgot, 1976). «Любой торговец и ремесленник обязан своим существованием не одному, а сотне или даже тысяче разных клиентов. Но хотя он в некотором смысле обязан им всем, это не означает, что он находится в полной зависимости от кого бы то ни было из них» (WN,

р- 513)-

Заметим, что в представлении Адама Смита «патриархальные» отношения связывают между собой не только людей — они распространяются и на домашних животных. «Болонка старается бесчисленными уловками привлечь внимание своего обедающего хозяина, когда хочет, чтобы он накормил ее. Человек иногда прибегает к таким же уловкам со своими ближними, и если у него нет другого средства побудить их действовать в соответствии с его желаниями, он пытается приобрести их расположение угодничеством и всяческой лестью» (.WN, р. 66). Что касается щедрых даров (как будет видно в дальнейшем, они характеризуют величие в «патриархальном» мире), то, согласно Адаму Смиту, человеку, нуждающемуся в помощи, не следует особенно на них рассчитывать. Чтобы добиться своего, нужно взывать не к «благожелательности» (bienveillance, benevolence) и «милосердию добрых людей», а к их «собственным интересам»: «Мы обращаемся не к их гуманности, а к их эгоизму, и никогда не говорим им о наших нуждах, а об их выгодах» (RN, р. 66). Таким образом, «добрые взаимные услуги» оказываются посредством «договора, обмена или покупки» (id., р. 48)7.

Характеристика Смитом конфликта между рыночными и патриархальными связями напоминает его описание в трудах Паскаля и янсенистов Дома (Domat) и Николя (Nicole), когда они сравнивают понятия «алчности» и «милосердия». Так, Паскаль, рассуждая о «величии человека», отмечает в своем сочинении «Мысли»: «Людской волей всегда движет одно из двух определяющих начал: алчность или милосердие»; «Человек велик даже в присущем ему своекорыстии, ибо именно это свойство научило его блюсти образцовый порядок в делах и творить добро согласно расписанию» (Pascal, 1954, р. ибо)8. Пьер Николь в «Очерках о морали» (глава «О величии») отмечает: «Таким образом, не существует человека, который не имел бы обязательств перед политическим порядком; и для того, чтобы это осознать, необходимо принять во внимание то, что люди, хотя и были лишены милосердия вследствие первородного греха, тем не менее по-прежнему имеют много потребностей и по-прежнему зависят друг от друга в бесконечном количестве вещей. Для удовлетворения этих потребностей на смену милосердию пришла алчность. И хотя алчность справляется со своей задачей достаточно хорошо, в особенности в том, в чем общее милосердие не преуспело бы, ее заслуги остаются недооцененными... Разве можно было бы из чувства милосердия построить дом, обставить его мебелью, обвесить коврами, а затем отдать от него ключи чужому человеку? А из алчности то же самое можно сделать без труда и с большим удовольствием» (Nicole, 1733, vol. 2, p. 170-171).

Из этого можно сделать вывод, что, «как уже было сказано, чтобы полностью преобразовать мир, изгнать из него все пороки и все грубые беспорядки, чтобы сделать людей счастливыми при их земной жизни, нужно просто, за отсутствием милосердия, наделить людей просвещенным самолюбием, которое дало бы им понять, в чем заключаются их настоящие интересы, и направило бы их по разумному пути их достижения... Хотя общество и было бы полностью лишено милосердия, повсюду мы только бы и видели, что форму и признаки милосердия» (id., vol. 3, Second traite, chap. XI, p. 176—177).

Согласие индивидов в алчности обладания благами

Установление рыночной связи предполагает не только общую склонность людей к товарообмену, но и согласие по поводу общей идентификации внешних благ. Объекты желания, полностью отчуждаемые в обмене, служат опорой в отношениях между людьми. Ограничение в виде редкости, довлеющее над распределением благ, порождает соперничество желаний на рынке. Обладание благами представляет собой форму выражения неудовлетворенных желаний других людей.

Представление о согласовании желаний обладания благами (le concert des convoitises) — не изобретение Адама Смита, хотя оно и является краеугольным камнем его политической философии. Еще в трудах схоластиков аристотелевская коммутативная справедливость определяет обмен благ и услуг между индивидами, а теории «справедливой цены» предполагают если не саму конкуренцию на рынке (она будет более ясно представлена в трудах поздних схоластиков), то как минимум участие сообщества в определении справедливой цены (communis aestimatio) (Roover de, 1955, 1971)- В янсенистской традиции, упомянутой нами ранее, человек обменивает «единственное благо» (unique bien) на «явные блага» (biens apparents). При этом «разделение» благ содействует «объединению людей тысячами разных способов» (Domat, Traite des lois, 1828, p. 25, цит. в: Faccarello, 1984).

Как показал в своих работах Жильбер Факкарелло (Faccarello, 1984, 1986), Пьер Буагилбер (Boisguilbert), отталкиваясь от вышеизложенных элементов концепции янсенистов, дополнил их построение, заменив отсылку к политическому искусству как основе согласия (Nicole, 1733, vol. 2, p. 172) на отсылку к понятию «баланса», «равновесия», «справедливой конкуренции». «Стремления к выгоде» (le desir du profit) достаточно для «воодушевления любого рынка», оно обеспечивает «равновесие», «баланс» между продавцом и покупателем (Faccarello, 1984, р. 52). «Любой покупатель заинтересован в том, чтобы было много торговцев, а также много товара, чтобы стоимость товара понизилась» (id.).

Работы А. Хиршмана (Hirschman, 1977), посвященные анализу философских концепций желания, славы, себялюбия, тщеславия, вожделения, добродетели и так далее, во многом пролили свет на историю изучения понятий страсти (passion) и интереса (interet), предшествующую учению Адама Смита. В общем можно сказать, что его исследования позволяют проследить историю теоретического обоснования идей либерализма (1977» 19^2)- Напомним, вслед за Хиршманом, наиболее ясные формулировки равновесия страстей как принципа построения порядка, превосходящего беспорядочное смешение частных интересов, которые были предложены Вико, Монтескье и Стюартом.

В «Основаниях новой науки об общей природе наций», опубликованных