однажды совершил ошибку, подвергнув Нижний мир угрозе так же, как когда-то чуть не уничтожил Верхний. Прошло столько времени с тех пор, а он ни капли не изменился. Для него были, есть и будут на первом месте его амбиции и желания. В этом он ничем не отличается от Рэджина. Наверное, из этих двоих получились бы прекрасные союзники, реши они вдруг объединиться.

Тем временем Урлан вышел на балкон и с ледяным спокойствием принялся наблюдать, как Рэджин раз за разом атакует возведенный вокруг дворца барьер. Впрочем, я сильно сомневалась, что защита восстановленного дворца дело рук правителя альфаров. Скорее всего, он использовал какой-то мощный артефакт. Но это неудивительно: последние события четко обозначили Урлану его слабые места. Оставалось только удивляться, как он за такой короткий срок нашел способ не только восстановить свою твердыню, но и защитить.

Магия часов полностью подчинялась инквизитору. Серая воронка кружилась вокруг него, полностью защищая Рэджина от атак альфаров. Впрочем, я не сомневалась в том, что сейчас инквизитору не нужна защита. Он мог бы с легкостью уничтожить все вокруг, но почему-то только сдерживал нападающих, не причиняя им вреда.

– Довольно! – спустя пару минут выкрикнул Урлан. – Зачем расходовать силу почем зря? К чему все это?

– Не строй из себя дурака! – подняв взгляд, прорычал Рэджин. – Ты прекрасно знаешь, за чем я пришел. Вернее, за кем, – и взглянул на меня. – Я не убиваю твоих подчиненных, но мое терпение не безгранично.

– Да, я знаю, – усмехнулся Урлан. – Но не думаю, что ты сможешь что-то решить грубой силой. Лучше прислушайся к Эфиру. Чувствуешь? – и, заметив прищуренный взгляд Рэджина, протянул: – Предлагаю перемирие. Видишь ли, я тоже не заинтересован в гибели этого мира…

***

Урлан предлагал заключить сделку, и Рэджин не мог отказаться, поэтому спрятал часы за пазуху и вошел во дворец давнего врага. Но каким же он был бы глупцом, не применив меры безопасности в виде возведенного щита. Однажды он уже имел сомнительное удовольствие попасть в застенки альфаров, больше этого не повторится. Тогда он был молод и наивен, теперь же все изменилось. Одурачить его уже не получится, по крайней мере, пока он ждет подвоха или предательства.

Как только Рэджин вошел в Зал Советов, Урлан прикрыл дверь и поставил барьер от прослушивания. На выразительный взгляд инквизитора, к чему такая предосторожность в собственном дворце, правитель альфаров пожал плечами и сообщил, что снял с Кирайи блокирующие браслеты.

– Значит, ты не хочешь, чтобы твоя дочь знала о разговоре, – констатировал инквизитор.

– Потом узнает, как прошли переговоры, – отмахнулся Урлан. – Поставлю перед фактом.

– Хорошо. – Рэджин сел на стул и с интересом посмотрел на правителя альфаров. – Итак, я тебя слушаю.

Урлан подошел к столу и налил себе вина.

– Предлагать не буду, – улыбнулся он. – Все равно откажешься. Ведь доверия между нами нет, но я предлагаю это исправить.

– Теперь, когда ты в безвыходной ситуации, ты же понимаешь, что я могу потребовать любое условие, – усмехнулся Рэджин. Ему доставляло удовольствие видеть своего давнего врага в таком положении. – Но ведь ты и так уже знаешь, чего я хочу…

– Верно, – кивнул Урлан. – Но и ты забываешь, что защита этого мира не только в моих интересах.

– У меня часы Сиери, Урлан, – пожал плечами инквизитор. – Я могу вывести свой народ, а твой – оставить погибать. И признаюсь честно: угрызений совести не почувствую. Мне есть за что тебя ненавидеть. Ненавидеть всех вас.

– Ну что ж, не спорю, когда-то я совершил ошибку, отправив тебя в казематы и приговорив к пыткам, – развел руками правитель альфаров, но судя по всему, никакого раскаяния он не испытывал. – Но сейчас речь не обо мне, Кариастель. О Кирайе. Я знаю, что моя дочь тебе дорога и пришел ты сюда только за ней. Так что давай отбросим весь этот ненужный треп и перестанем терять время. В свете последних событий его и так мало, – поморщился Урлан. – Я отдам тебе Кирайю, – он неопределенно повел рукой, – но взамен этого ты откроешь портал и для альфаров, если Тьму остановить не удастся. Что скажешь?

Несколько долгих мгновений Рэджин молчал, просчитывая, что будет лучше: снова воспользоваться силой часов, испепелив дворец Урлана и забрав Кирайю, или все-таки вступить с ним в союз и попытаться спасти Нижний мир. Но как бы ни хотелось прибегнуть к первому варианту, инквизитор понимал, что это ничего не даст, кроме будущих сожалений. Вряд ли он когда-нибудь простит себя, если даже не попытается спасти родной мир.

– Допустим, я соглашусь, – прищурившись, ответил Рэджин. – Где гарантия, что ты не предашь меня в последний момент?

– А нет ее, – усмехнулся правитель альфаров. – Но решать тебе, как ты уже заметил.

– Бракосочетание пройдет завтра же, – холодно сказал Рэджин, глядя в глаза давнего врага.

– Как скажешь, – кивнул Урлан. – Кирайе сообщишь сам о нашем решении?

– Нет, это сделаешь ты, – улыбнулся Рэджин.

– Значит, так тому и быть. – Урлан поставил бокал на столешницу и направился к выходу. – Чего не сделаешь ради любимого народа…

Ну да, конечно. Рэджин прекрасно понимал, что правитель альфаров в первую очередь беспокоится только о своей шкуре. А еще инквизитор не сомневался: Урлан явно что-то задумал, вот только Кариастель уже не мальчишка, которого можно было обмануть когда-то. С тех пор изменилось многое, как и он сам. Если Урлан все-таки затеял темную партию, Рэджин просто лишит его жизни, даже не смотря на то, что Кирайя его дочь. Ставки были слишком высоки, чтобы идти на поводу сантиментов.

***

Зайдя в комнату, я присела на краешек кровати и спрятала лицо в ладонях. Сейчас в Зале Советов вершилась моя судьба, и я ни капли не сомневалась, чем все закончится. Ради союза Урлан отдаст меня Рэджину и попытается это сделать с наибольшей выгодой. Причем мое мнение как всегда учитываться не будет…

Ладно, раз я во все это ввязалась, то надо идти до конца. Возможно, только после ритуала я смогу выкрасть часы, тогда, когда Рэджин меньше всего будет этого ожидать. Но сейчас я должна вести себя естественно, так же, как и прежде, ненавидеть инквизитора и не скрывать, как сильно я его презираю. Хотя с каждым днем это становилось все сложнее. Я начала понимать, что его заставляет делать тот или иной шаг. Проблема в том, что иногда он не видел грани, которую не стоит переступать.

Как