— Ты старуха, — фыркнула Лори. — И всегда была такой.

Морриган поймала взгляд подруги. Внезапно ее захлестнулатакая ненависть к этим барышням, что она даже перестала дышать. Ей жутконадоело окружение тупых девчонок, которые понятия не имеют о том, каково это —быть чужой.

— Ты права. Я всегда была старухой, — коротко отметила она,повернула голову и уставилась на пещеру, а подруги тем временем болтали безумолку, обсуждая высокого клевого блондина Кайла.

Морриган не терпелось вернуться домой, чтобы поговорить сдвумя людьми — единственными на этой земле, кто ее понимал. Наверное, дед ибабуля разъяснят ей, что сегодня случилось.

«А еще они могут рассказать тебе о том, о чем преждемолчали», — прошептал ветер.

На этот раз Морриган к нему прислушалась.

— Нам нужно поговорить.

Старики взглянули на нее поверх очков. Как всегда повечерам, они сидели рядом в креслах-качалках и читали, пренебрегаятелевидением. Бабуля налила себе бокальчик красного вина. Дед пил кофе, безкофеина, разумеется, а на столике между ними стояла тарелка с крошками —значит, был домашний пирог с вишнями.

Пэт взглянула за спину Морриган, на пустой порог, испросила:

— А что, милая, девочки не захотели зайти? Я испекла пирог свишнями.

— Нет, я отослала их по домам. Ребята, мне нужно с вамипоговорить.

— Что такое, Морри? — Дед снял очки.

— Сегодня, когда я была в пещере, случилось кое- чтопо-настоящему странное.

Вместо того чтобы, как всегда, устроиться в широком кресле,Морриган принялась расхаживать по комнате. Ее била нервная дрожь. Она и саматолком не знала, почему это так. Всю дорогу домой девушка тихонько закипала,едва-едва, сквозь зубы отвечала на реплики подружек, и вскоре они вообщеперестали к ней обращаться. Те списали ее плохое настроение на ПМС[5] ипродолжали весело болтать между собой, неся всякий вздор.. Морриган не могладождаться, когда в конце концов они доберутся до дома, чтобы избавиться от них.

— Расскажи нам, милая, — попросила бабушка.

— Ладно. Все началось, когда я вошла в пещеру. Я словновернулась домой. Нет, даже больше того. Мне показалось, будто я и раньше тамбывала. Только ведь это не так. — Морриган досадливо выдохнула. — Я невернорассказываю. Когда я попала в пещеру, мне показалось, будто я там не чужая. Выведь знаете, как часто я себя чувствовала здесь не в своей тарелке.

Старики дружно закивали. Они прекрасно понимали девушку,потому что много лет помогали ей справляться с этой проблемой.

— Так вот, в пещере ничего подобного не было.

— Что ж, милая, ты всегда любила природу. Твоя реакция впещере вполне понятна. Ведь ты оказалась ближе к сердцу земли, — сказалабабушка.

— Поначалу я тоже так себя успокаивала. Но затем произошлоеще кое-что, и я поняла: дело тут не только в моей любви к земле.

— Так что же там приключилось? — настороженнопоинтересовался дед.

«Наверное, он решил, что я поругалась с подругами».

Сколько Морриган себя помнила, дед всегда подчеркивалважность дружбы, умения ладить с людьми, стремления стать хорошим человеком.Сегодня воспоминание о том, как дед всегда настаивал, чтобы она подстраиваласьпод других и заводила друзей, вызвало у девушки необычную вспышку раздражения.

— Кристаллы в пещере приветствовали меня, назвали ПриносящейСвет. А еще я заставляла их сиять, — резко произнесла Морри.

Несколько секунд все молчали. Еще немного, и Морриган началабы дергаться. Поэтому она сцепила руки и принялась ждать.

Первой заговорила бабуля:

— Милая, ты имеешь в виду, что передала искорки со своихладоней в кристаллы?

— Нет, все случилось иначе, — покачала головой Морриган. —Огонь уже был в кристаллах, а мое прикосновение заставило его зажечься.

— Подруги видели это? — поинтересовалась Пэт как- тонерешительно, словно на самом деле ей вовсе не хотелось услышать ответ.

— Нет. Никто не видел.

— Морриган, говоря, что кристаллы приветствовали тебя иназвали Приносящей Свет, ты имела в виду голоса, вроде тех, которые приноситветер? — поинтересовался старик.

— Нет. Все было по-другому. Знаешь, дед, как это потрясающе!— Раздражение тут же прошло, девушка опустилась на корточки рядом с его кресломи схватила большую натруженную руку. — Я дотронулась до кристаллов, как теперьприкасаюсь к твоей руке, и они ожили. Я будто коснулась шкуры животного.Камешки задрожали под моими пальцами. Потом через руку я ощутила ихприветствие. Это был голос, но не ветра. Он жил в моей душе. Я продолжалакасаться кристаллов, и тогда они начали теплеть, а потом засветились.

Ее поразила внезапная печаль, проступившая во взглядедедушки. Он похлопал девушку по руке, повернул голову и переглянулся с женой.

— Настала пора рассказать ей все, — заявил Ричард.

— Знаю, — согласилась Пэт.

У Морриган сжалось сердце. Она вдруг пожалела о том, чтозатеяла этот разговор. Дед произнес последнее слово как окончательный истрашный приговор. В глубине души она знала, что прежней ей уже не быть, стоитлишь услышать это самое «все».

— Присаживайся, Морри, девочка. Мне нужно рассказать тебеодну историю.

Дед указал на низкую табуретку, которую когда-то вырезал изствола старого дуба. Морриган опустилась на нее лицом к старикам, в точноститак, как делала бессчетное количество раз в детстве, когда они разговаривали,смеялись и обсуждали события прошедшего дня. Это воспоминание подарило ейпокой.

«Ведь рядом со мной дедушка и бабушка, те самые люди,которые всю жизнь меня любят. Мне совсем не нужно бояться того, что онисобираются рассказать».

— Какую, дед?

— Твоей матерью была не Шаннон.

Такие простые слова. Совсем короткое предложение. НоМорриган показалось, будто голос деда стал разящим оружием, и она поморщиласьот боли.

— Не надо, милая. Все будет хорошо. — Как всегда, на выручкупоспешила бабушка, но Морриган по-прежнему смотрела на деда.

— Я не понимаю, что ты говоришь. Как такое может быть, чтоШаннон — не моя мама?

— Почти девятнадцать лет тому назад Шаннон отправилась нааукцион в одно поместье и купила там, как ей казалось, копию древней кельтскойвазы. На самом деле это был талисман из Партолоны, другого мира, очень похожегона наш. Некоторые его обитатели выглядят в точности так, как конкретные люди,живущие среди нас. Только вот в Партолоне существует настоящая магия. Главнымбожеством того мира была, вернее, является Эпона.