— Ну как? Самодовольства так много, что даже скромный плащ не в силах его спрятать.

Ила непонимающе посмотрела на мужа.

— Ты о ком? О рыжем?

— Нет, — Скавар махнул рукой. — Не о после, я о Ладине, наследнике Хозяев Еруды. Он, кстати, так на тебя смотрел, — тут Скавара посетила догадка: — Ты спала с ним?

— С послом?

— С Ладином.

Ила прикусила нижнюю губу.

— Это важно?

— Нет, но если это так, я его уел, — супруг опять ухмыльнулся. — Приятно осознавать, что ты спишь с женщиной, которую хочет твой враг.

У Илларии язык прилип к небу. Она не понимала, то ли ей следует радоваться, то ли насторожиться. Но от пристального мужниного взгляда деваться было некуда, пришлось говорить.

— Некрасивая история получилась. Он развлекался со мной, пока его жена носила ребенка. Мне до сих пор не по себе.

Скавар махнул рукой.

— Забудь. Ребенок не его, — на лице короля Тору заиграла самодовольная улыбка. — Натана всегда была женщиной взбалмошной. Я подложил ее Ладину, когда он был совсем юнцом, я думал, она сможет отвлечь его от войны. Но нет, он оказался настойчивым… Чего я до сих пор не могу понять, зачем она женила его на себе, ежу понятно, брак их был обречен. Ладин еще старался сохранить лицо, но Натана сделала все по- своему, она забеременела от любовника. Думаю, если бы не ревность отца ребенка, Хозяева Еруды разделались бы с ней, не моргнув глазом, так что пока наш виленвийский павлин, как ты выразилась, развлекался с тобой, он обдумывал пути к свободе, а ты его, видимо, вдохновляла.

Ила только развела руками, супруг обнял ее за плечи.

— Пойдем, а то опоздаем к обеду.

Женщина кивнула и молча поплелась вслед за мужем в столовую. На душе скребли кошки, есть не хотелось, она попросила налить ей вина, но Скавар жестом остановил слугу, и вина Иле больше даже не предлагали. После обеда, она проводила супруга и добралась, наконец, до лаборатории. Она возилась с фиалками, но и они не приносили удовлетворения, мысли о Ладине не отпускали ее. Иле хотелось снова оказаться с ним рядом: встретить рассвет на реке или протанцевать весь вечер, а потом заняться любовью при свете луны. Но, увы! Она замужем, скорее всего, беременна, вряд ли она устроит его при таком раскладе. Ила горько усмехнулась, все-таки иногда Лари бывает прав, а она чересчур поспешно судит о людях.

Она махнула на все рукой, чего ради печалится из-за того, что не в силах изменить, и села писать письмо брату. Иллария понимала, послание непременно прочтут прежде, чем оно отправиться к адресату, и старалась хоть как-то поведать Лари о своей заинтересованности в его наследниках. После долгих мучений сестра конунга, наконец, осталась довольна написанным. Она отдала письмо Киму и отправилась спать. Ей снился Ладин, он рассказывал ей о Еруде, обнимал и целовал ее губы. Его нежные руки блуждали по телу, дыхание обжигало, от него пахло мылом и свободой. Проснулась Ила от тянущей боли внизу живота, однозначно свидетельствующей о приходе месячных.

На следующее утро, еще до завтрака, Иллария отправилась на рынок и купила там молочного поросенка. Затем собственноручно принесла его в жертву в лаборатории рядом с небольшой статуей покровителя клана Рассвирепевшего Вепря. Теплая кровь стекала в специальное блюдо, а женщина благодарила своего покровителя за отсрочку. На поросячий визг сбежалось ползамка, но Ила спокойно пояснила, поросенок — жертва, которую она предаст огню завтра на рассвете. Большинство прибежавших лишь пожали плечами, а Ким долго стоял и смотрел на госпожу, обмакивающую ритуальный нож в кровь и обмазывающую ей свое лицо и руки. Супруга Скавара мысленно смеялась, вероятно, старик решил, что она совсем сбрендила. Как бы то ни было, Ким ничего не сказал, и как только Ила поинтересовалась, чем может ему помочь, он извинился и вышел. Женщина осталась наедине с поросенком. Мысли в голове блуждали, одна мрачнее другой.

Ила открыла шкаф и заглянула на полку, куда складывала порошки от разных хворей. Извлекла оттуда небольшую, с ладонь, деревянную шкатулку. Вздохнула. Откинула крышку и пересчитала содержимое. Двадцать два бумажных сверточка. Если принимать по одному в день, получается чуть меньше месяца. Скавара, конечно, не будет какое-то время, но потом лекарство будет как никогда кстати.

В Кране порошок этот называли "Подружка" и Ила не слышала, чтобы он кого-то подвел. Каждая женщина знала, один пакетик в день, и беременность исключена. Судьба подкралась к жене Скавара с другой стороны: привезенный из Краны запас подходил к концу, а в Тору не росла такая нужная для "Подружки" тигровая акация. Раз за разом Иллария прочесывала окрестности в поисках ингредиента, но тщетно. Другие известные способы не только уступали в надежности "Подружке", но и вряд ли остались бы незамеченными супругом.

Ила снова посмотрела на поросенка. Потом с силой захлопнула шкатулку. "Даже если мне придется издохнуть в подвале с крысами, как четвертая жена Скавара, у моих детей не будет дурацкой родинки на левой скуле".

Ладин злился всю неделю с того момента, как приехал в Тору. Злился без видимой причины, тем не менее, ему стоило немалых усилий не срываться на окружающих его людях. Сегодняшнее утро он провоевал с торейским генералом над картами и мирным договором, они спорили, не сдвинули ли границу в Тору дальше, чем оговорено. Потом генерал уехал, и сыну Хозяев Еруды было самое время успокоиться, но он смотрел вокруг с плохо скрываемым раздражением. Секретарь, прекрасно уловивший настроение господина, старался смягчить его, как умел. Он велел поставить шатер Ладина чуть поодаль, чтобы люди лишний раз не маячили около него, он даже умудрился сварить сносный кофе, но его наградили лишь сухим «спасибо». Секретарь счел за лучшее не надоедать, и оставил господина одного.

Сын хозяев Еруды сделал пару глотков ароматного напитка и склонился над картами. Ничего не хотелось. Точнее хотелось невозможного: заняться любовью с супругой торейского монарха. К сожалению, в мирном договоре доступ к телу Илы никак не фигурировал, но Ладин вожделел ее гораздо больше правильно расставленных вдоль границы столбиков. Виленвиец злился на Илларию: за ее отказ от предложения руки и сердца, за ее потрепанный вид в кабинете Скавара, за то, что она никак не отпускала его, Ладина. Казалось бы, кого только не было у него за эти полгода, он даже нашел женщину, на которой готов жениться, и все пошло прахом лишь он увидел прежнюю любовницу. Он знал, отчего так происходит, ему бы ее еще на пару недель, чтобы она успела надоесть и дальше все пойдет как по маслу. Увы! Связь с ней сейчас невозможна — она замужем и, судя по всему, довольна своим браком. В бессильной ярости сын Хозяев Еруды не заметил, как сломал карандаш. Он залпом допил кофе и заставил себя вернуться к картам, нельзя позволять страстям побеждать разум.

Вошел секретарь и, извинившись, сообщил, какая-то женщина хочет видеть господина. Сын Хозяев Еруды недовольно сдвинул брови, но велел женщину пустить, вдруг, это шпион с донесением. Она вошла, и еще до того, как она сняла капюшон, Ладин понял, кто перед ним. К запаху кофе примешалась едва заметная фиалковая нотка, а виленвиец мысленно воззвал ко всем своим двенадцати богам, умаляя дать сил удержать себя в руках. Секретарь вышел, и гостья открыла лицо.