Астрид согласилась, что это разумно, хотя и обидно.

В Кошмарный День положено рассказывать страшные истории. Когда солнце коснулось земли, дети расставили сети, положили в них кусок сырого мяса, который Кланос принес в пакете, рассыпали еще какую-то волшебную приманку, которую тоже притащил Кланос, а сами залезли в спальные мешки и стали ждать. А пока ждали — рассказывали страшные истории.

— …И когда мальчик с девочкой думали, что уже спаслись, когда они прибежали домой и заперлись, то увидели, что все картины в доме стали Той Самой Картиной!.. — шепотом говорила Пирилла, освещая себе лицо светильной чашкой. — Они побежали по коридору, и на каждой картине фигура была все ближе, и ближе, и ближе… А потом фигура стала совсем близко… а потом стала пустой. Свет в доме померк, а потом снова загорелся… а мальчика с девочкой уже не было… Только в пустой раме на стене было кровавое пятно…

Астрид задрожала от того непередаваемого чувства, когда вроде и страшно, а почему-то приятно. Она зарылась поглубже в спальный мешок и немножко пожалела, что они сейчас здесь, в лесу, а не дома.

— Это что, — отмахнулся жирный Огус, снимая с веточки сосиску. — Вот я расскажу, вы обмараетесь. Знаете ли вы о Кьянтеркобелико, что живет между теней, среди отражений и там, куда вы сейчас не смотрите? Он может быть где угодно, даже прямо у вас за спиной, но он исчезнет, если повернуться и посмотреть. Это значит, что вы его ничем не разозлили. Потому что если вы его все-таки видите… вам конец.

— А как он выглядит-то? — скептично спросил Кланос, который все время говорил, что страшные истории — это для малышни, а он из них давно вырос.

— Как веревочный человечек с чьей-то головой. Когда Кьянтеркобелико кого-то уносит, то снимает с него голову и надевает вместо своей.

— А как его можно разозлить?

— А для этого надо просто… съесть последний кусок трапезы!

Эстур, который как раз взял последнюю сосиску, дико заверещал и отбросил ее. А жирный Огус довольно засмеялся и сказал:

— Нет, конечно. На самом деле Кьянтеркобелико злится, когда люди видят много того, чего им видеть не следует. Проникают в места, где им не следует быть. И уносят оттуда то, что им не принадлежит.

— Воры, что ли? — фыркнул Кланос. — Шпионы?

— Не-е-ет. Он злится на тех, кто ищет неприятностей. Кто ищет нечисть, запретную магию, другие миры… Кто ночью охотится на водяного, например…

Теперь немножко страшно стало даже Кланосу. Хотя Астрид подозревала, что ему с самого начала было страшно, просто он крепился. Сама она давно уже залезла в спальный мешок как можно глубже и делала вид, что просто дремлет от их пресных историй.

Вообще-то, писать уже хочется… Но для этого надо вылезти из мешка и одной пойти куда-нибудь в кустики… в темноту…

Вообще-то, она демон, и ей необязательно писать. Астрид повторяла это себе раз за разом, но действовало это наоборот, и хотелось только сильнее.

— Я пойду, — наконец не выдержала она.

— Я с тобой! — быстро сказала Пирилла.

Вместе было не так страшно, но они все равно постоянно окрикивали мальчишек, чтобы те не подходили!.. но и не уходили далеко… Чтобы знали, что они тут, и не боялись.

Луны-то сегодня не было. И звезды все прятались за тучками. Ночь выдалась не так чтобы холодная, но и не очень теплая. Дул ветерок, по воде бежала рябь, чуть слышно шелестели камыши… кто там в них ходит?.. а, тоже просто ветер…

Вдалеке квакали лягушки, и как-то очень злорадно они квакали, жутко, угрожающе. Как будто рассказывали водяному, что вот, сидят тут на бережке пятеро детей, подстерегают его с сетями и приманками… и не знают, что сами будут поздним ужином для водяного!.. детки, фаршированные сосисками и жареной рыбой…

Кланос как раз полез проверять сети и достал крупного голавля. Огус сразу ринулся помогать, потому что голавль был такой крупный, что мог и вырваться от хлипкого Кланоса.

— А долго еще ждать, пока водяной клюнет? — спросил Эстур, тря кулаками глаза.

Пирилла, тоже клевавшая носом, вяло предположила:

— Может, он давно там мясо сожрал?

Кланос нехотя нацепил дыхатель, зажег световую чашку и полез в воду, смотреть, как там приманка. Вернувшись весь мокрый, он простучал зубами, что приманка в целости, и принялся греться у костра. Потом закутался в спальный мешок и через пару минут уже свистел носом.

— Будем дежурить по очереди, — решила Пирилла, которая после Кланоса была тут самая старшая. — Первая ты, Дегатти.

— А чо я-то? — не поняла Астрид.

— А то, что Кланос уже спит, Эстур тоже сейчас уснет, а если Огуса оставить одного, он вытащит и сожрет приманку.

— А ты?

— Ой, Дегатти, ну если трусишь, то так и скажи.

— Я не трушу! Я никогда не трушу.

Пирилла довольно хмыкнула и завернулась в одеяло. А жующий голавля Огус посмотрел на Астрид и пробубнил:

— Да не буду я сырое мясо жрать! Еще и со дна!

— А вот и зря, — сказала Астрид. — Сырое мясо вкусное.

— Не подходи ко мне, — передвинулся на другую сторону костра Огус.

— Знаете, сегодня, в Кошмарный День, я как-то по-особенному себя чувствую, — сказала Астрид, глядя в пляшущие огни. — Хочется чего-то… может, плоти человеческой?

Пирилла развернулась, Эстур резко открыл глаза, и только Кланос продолжал посапывать носом. Что же до жирного Огуса, то он перестал есть, вот настолько испугался.

Астрид довольно шмыгнула носом. Вот так им. А то сами пугают ее и эскуплатируют, пользуются, что она маленькая. Пусть теперь тоже потрясутся.

— Да ну тебя, — наконец сказала Пирилла. — Тебя в банку посадят, если кого-то укусишь.

Астрид вздохнула. Да, есть такая вероятность. Угрозы не работают, а жаль. Пришлось все-таки ей дежурить первой, потому что у Огуса совсем пропал аппетит, и он тоже уполз в спальный мешок.

Астрид долго сидела у затухающего костра, слушая умиротворяющий храп жирного Огуса. Огни постепенно становились все меньше, жар спадал, лягушки совсем перестали квакать, зато небо очистилось от тучек и стало звездным-звездным…

Астрид моргнула… и поняла, что уже светает. За рекой розовела заря, костер потух, Эстур во сне разметался и почти залез в золу… а в воде что-то шумело и трепыхалось! Сети ходили ходуном, колышки почти вылезли из земли…

— Вставайте! — завопила Астрид, тряся Кланоса. — Вставайте все, мы водяного поймали!

Поднялся крик и шум. Дети вывертывались из одеял, продирали глаза, орали от радости. Пирилла запуталась в спальном мешке и верещала, чтобы без нее водяного не вытаскивали. Эстур носился вокруг