Подходя к дому, мисс Марпл заметила возле калитки двухженщин. Одна из них, миссис Глинн, направилась к ней.

– О, вот и вы! – сказала она. – А мы не моглипонять, куда вы исчезли. Я подумала, что, наверное, решили прогуляться, инадеялась, что не слишком устанете. Я с удовольствием сопровождала бы вас ипоказала бы местные достопримечательности, если бы знала, что вы собираетесь напрогулку. Правда, достопримечательностей здесь не так много.

– Я просто побродила по округе, – сказала миссМарпл. – Зашла на кладбище и в церковь. Меня всегда привлекали церкви икладбища. Порой встречаешь весьма занятные эпитафии. Полагаю, здешнюю церковь реставрировалив викторианскую эпоху?

– Да, и, на мой взгляд, сделали безобразные скамьи. Изхорошего дерева, прочные, но без намека на художественный вкус.

– Надеюсь, при этом не уничтожили ничего интересного?

– Нет, это не слишком старая церковь, так что в ней не былоничего примечательного.

– Вы правы, – согласилась мисс Марпл, – я незаметила там никаких признаков старины.

– Вы и в самом деле интересуетесь церковной архитектурой?

– Специально я не изучала этого, но церковь – средоточиежизни в моей родной Сент-Мэри-Мид. То есть так было прежде, в дни моеймолодости. Сейчас, конечно, все изменилось. А вы выросли в здешних местах?

– Мы жили неподалеку, милях в тридцати отсюда, вЛиттл-Хердсли. Мой отец был отставным артиллерийским майором. Мы время от времениприезжали сюда погостить к моему дяде... вернее, к двоюродному дедушке, которыйжил здесь до него. Но я редко бывала здесь в последние годы. Мои сестрыперебрались сюда после смерти дядюшки, но в ту пору я жила за границей с мужем.Он умер пять лет назад.

– Понимаю.

– Сестры просили меня присоединиться к ним, и, полагаю, этобыл лучший выход. Мы с мужем несколько лет прожили в Индии. Там он и умер. Внынешние времена трудно понять, где, если можно так выразиться, стоит «пуститькорни».

– Вполне согласна с вами. И вы почувствовали, что ваши корниздесь, поскольку ваша семья давно обосновалась в этих местах.

– Это почувствовал бы каждый на моем месте. Ведь я всегдаподдерживала связь с сестрами, гостила у них. Но действительность несоответствует нашим ожиданиям. Я купила небольшой домик возле Лондона,«Хэмптон-Корт», где теперь провожу значительную часть времени, занимаясьблаготворительной деятельностью в Лондоне.

– Стало быть, живете, так сказать, полной жизнью. Весьмаразумно с вашей стороны.

– Недавно я поняла, что должна уделять сестрам большевнимания, ибо тревожусь за них.

– Это связано с их здоровьем? – предположила миссМарпл. – Да, сейчас не многие имеют возможность нанять человека дляприсмотра за близкими, которые становятся все дряхлее и немощнее. С возрастомдают знать о себе ревматизм и артриты. Поэтому страшно, что близкий человекупадет в ванной или на лестнице.

– Клотильда всегда была очень сильной. Крепкая и выносливая,сказала бы я. Меня беспокоит Антея: она стала рассеянной, очень рассеянной.Иногда уходит из дому, и где бродит, никто не знает.

– Да, тревога очень угнетает, а ведь у всех есть для неемножество причин.

– Сомневаюсь, что Антея чем-то встревожена.

– Возможно, налогами, финансовыми проблемами? –предположила мисс Марпл.

– О нет, не этим. Она очень озабочена садом, ибо помнит,каким он был раньше, и мечтает раздобыть деньги и вернуть ему прежний вид.Клотильда однажды прямо сказала ей, что теперь никто не может себе этопозволить. Однако Антея постоянно говорит о теплицах, персиках, винограде ипрочем.

– И гелиотроп, увивающий стены, – вспомнила мисс Марпл.

– Удивительно, что вы заметили это! Да, гелиотропа нам незабыть. У него такой восхитительный запах. И у этой разновидности прелестноеназвание «Черри пай»[3]. Разве такое забудешь? И виноград.Мелкий, ранний, но очень сладкий. Ох, не стоит предаваться воспоминаниям опрошлом.

– И цветочная клумба, – добавила мисс Марпл.

– Да, конечно, Антее хотелось бы восстановить цветочнуюклумбу. Но сейчас это невозможно. Хорошо, что хоть раз в две недели приходиткто-то из местных и подстригает лужайки. Но каждый год приходится искатького-то нового. А Антея мечтает, чтобы лужайку засеяли пампасовой травой, вдолькаменной стены посадили белые гвоздики и смоковницу, которая росла за теплицей.Она помнит все и слышала разговоры об этом.

– Наверное, вам нелегко с ней.

– Да. Видите ли, убеждать сестру в чем-либо бесполезно.Клотильда упорно отказывается принять точку зрения Антеи и слышать ничего нежелает об этом.

– Очень трудно найти правильный подход к человеку, –заметила мисс Марпл. – Подчас не знаешь, что лучше: проявить твердость,оказать давление или же посочувствовать, выслушать все, а потом постаратьсявселить надежду, пусть даже безосновательную. Да, это нелегко.

– Мне значительно легче – ведь я временами уезжаю, авозвращаясь, делаю вид, будто все скоро устроится и нам удастся что-то сделать.Представьте себе, недавно я приехала домой и узнала, что Антея тайно от наспыталась договориться с одной известной садоводческой фирмой, которая должнабыла восстановить наш сад и отремонтировать теплицу. Какая глупость: даже еслибы там посадили виноград, он вырос бы только через два-три года! Клотильданичего не знала об этом и пришла в ярость, увидев сметы за эти работы на столеАнтеи. В выражениях она не стеснялась.

– Да, жизнь – штука сложная, – произнесла мисс Марплсвою обычную фразу. – Думаю, завтра я вас покину. Мне удалось выяснить в«Золотом вепре», что экскурсия отбывает в девять утра.

– Надеюсь, поездка не слишком утомит вас.

– Полагаю, нет. Кажется, мы отправимся в одно место... какже оно называется?.. Стерлинг-Сент-Мэри или что-то в этом роде. Поездка неслишком дальняя. Мы посетим интересную церковь и замок. Днем побываем вкрасивом парке, не слишком большом, но разнообразном по флоре. Я так хорошоотдохнула у вас, что едва ли поездка покажется мне утомительной. Право же, еслибы эти дни я лазала по горам и ущельям, то сейчас чувствовала бы себясовершенно разбитой.

– Тогда наберитесь сил перед завтрашней экскурсией, – посоветоваламиссис Глинн, когда они подошли к дому. – Мисс Марпл побывала вцеркви, – сообщила она Клотильде.

– Там не на что смотреть, – заметила Клотильда. –По-моему, витражи викторианской эпохи просто уродливы, хотя средств на них нежалели. Отчасти виноват в этом дядя – его восхищали эти кричащие красно-синиетона.