- Да, его самого.

- Конечно, - улыбнулась женщина. - У него такаявнешность - ни с кем не перепутаешь.

- Теперь посмотрите, - он вытащил из бумажниканесколько фотографий и одну из них показал свидетельнице. - Это он?

- Совершенно не он, - тут же ответила она. - Какой жеэто Ришар? Это же Михаил Ульянов.

- А этот?

Он протянул ей другую фотографию. На снимке был запечатленчеловек, тщательно и умело загримированный под Ришара, но все-таки было видно,что это не французский киноактер. Доценко, работая со свидетелями, всегда носилс собой несколько специально подготовленных комплектов фотографий, потому чтодавно усвоил: наглядный пример всегда срабатывает лучше, чем самые подробныесловесные объяснения.

- Этот? Женщина задумалась, внимательно вглядываясь визображенное на снимке лицо.

- Вообще-то похож на Ришара. Но, по-моему, это все-такине он.

- Отлично. Теперь посмотрите вот этот снимок.

На третьем снимке был тот же мужчина, только без грима, но впарике, точно имитирующем прическу Ришара.

- Нет, - она покачала головой, - этот не похож.

- Почему? - быстро спросил Доценко. - Смотрите,прическа совсем одинаковая.

- Но лицо другое.

- И нос такой же длинный, - настаивал Михаил.

- Нос длинный, а лицо другое, - не уступала женщина.

- Теперь поняли разницу между "совершенно неон" и "не похож"?

Свидетельница рассмеялась.

- И правда... Надо же, как интересно. Я и незадумывалась никогда. Дайте-ка мне рисунок.

Она снова, но уже более пристально, вгляделась в творениеФедора.

- Да, вы правы, нельзя сказать, что это"совершенно не он". Что-то общее есть. Но губы у того мужчины былитоньше, суше. И глаза не такие большие...

Федор снова принялся за работу. В результате из-под егокарандаша вышло лицо, не имеющее почти ничего общего с лицом, которое было"изготовлено" под руководством Анисьи Лукиничны.

Миша знал заранее, что так и получится. Анисья Лукиничнавидела этого мужчину много раз, но с тех пор прошли годы. Он уже шесть лет непоявлялся. Когда она видела его в последний раз, ей было под девяносто, исовершенно естественно, что он казался ей неоперившимся юнцом, ведь он был летна сорок моложе, если не больше. Другая же соседка видела его сейчас, когда онстал на шесть лет старше, и ей, двадцатисемилетней, он казался, наверное,глубоким стариком. Отсюда и различия в восприятии его лица и в описании черт.Нет, с этой парочкой ничего не выйдет.

Поблагодарив молодую женщину, Доценко стал на лестничнойплощадке прощаться с Федором.

- Может, зайдете? - гостеприимно предложил художник. -По пять грамм, а?

Пить Мише не хотелось, на улице стояла жара, и нужно было бывернуться на работу, дел накопилось много. Но он твердо соблюдал заповедь: сосвидетелями надо дружить. А с добровольными помощниками - тем более. Федор,конечно, вряд ли обидится, если Миша не пойдет к нему пить водку, но в другойраз понимания и помощи с его стороны уже не дождешься. А этот самый пресловутыйдругой раз может случиться уже завтра. Доценко всегда с белой завистью наблюдалза работой своих коллег, которые проработали в розыске намного дольше негосамого и которые частенько произносили заветные слова: "Мой человечекшепнул". Казалось, у них на каждой улице, в каждом учреждении были такие"человечки". А у самого Миши их было пока очень мало. Как знать,вдруг Федор пригодится...

- По пять грамм - это мысль продуктивная, - веселоответил он. - Спасибо за приглашение. Давай-ка я за закуской сбегаю.

- У меня есть, - засуетился художник. - Не надо ничего.Они поднялись двумя этажами выше. В квартире, где жил Федор, обитало пятьсемей, и длинный узкий коридор был, как водится, загроможден всяческой утварьюот тазов и ведер до велосипедов и лыж.

- Сюда проходи, осторожно только, не испачкайся, -предупредил художник, - здесь дверь красили, еще не высохла.

Комната у Федора была большая и светлая, с высокимипотолками. И присутствие женщины здесь угадывалось с первого взгляда.Свежевыстиранные занавески на чисто вымытых окнах, отсутствие пыли и нарядныебаночки с кремами на тумбочке возле дивана.

- Мы хозяйке твоей не помешаем? - на всякий случайспросил Михаил. А то вернется и скандал устроит, если увидит, что мы себепозволяем остограммиться.

- Не вернется, - беззаботно ответил Федор. - Онасегодня сутки работает, только завтра утром явится.

- Ну тогда ладно.

Пока Федор накрывал на стол, таская продукты из стоящего вуглу комнаты холодильника, Доценко рассматривал висящие на всех стенах рисунки.

- Твои работы?

- Угу, - промычал художник. - Нравится?

- Нравится. Я думал, ты только на улице рисуешь ирисунки сразу заказчикам отдаешь.

- Не, не всегда. Бывает, заказчик отказывается брать,ему не нравится. Тогда рисунок у меня остается. И вообще, для тренировки, чтобырука навык не теряла.

- А для тренировки кого рисуешь?

- Да кого придется, соседей, знакомых, а то и просто изголовы. Знаешь, зимой работы мало, светает поздно, темнеет рано, на морозестоять никому неохота, ни мне, ни клиентам. Так что зимой я все больше виздательствах подрабатываю, не в крупных, конечно, там свои мастера есть, а помелочи, ну там обложку сделать или плакатик рекламный. А чтобы навык не терять,приходится рисовать всех подряд. Карандашный портрет - статья особая, а ужбыстрый - тем более. Постоянно приходится тренироваться, чтобы выделять течерты лица, которые наиболее легко узнаются, иначе клиент скажет, что не похожеполучилось. Ты садись, сыщик, все налито.

Миша присел к столу, поднял рюмку, с сомнением оглядевприготовленную хозяином закуску.

- Ну, за знакомство, - предложил он.

- Давай, - согласно кивнул Федор.

Они выпили по первой, закусили шпротами из банки инарезанными помидорами Художник тут же налил по второй.

- Куда ты частишь? - засопротивлялся Доценко.

- Так полагается. Чтоб пуля пролететь не успела, -деловито пояснил Федор. - Давай за тебя, за твою удачу. Тебе без удачи никакнельзя.

- Это точно, - подтвердил Доценко, с ужасом думая отом, что пуля-то, может, и не пролетит в перерывах между тостами, но результатот такого питья будет ничем не лучше огнестрельного ранения. Утрата подвижностии полная потеря сознания. Нет, уж пусть лучше пули летают, от них хотьувернуться можно, а от проникающего в организм алкоголя фиг увернешься. Онснова встал и подошел к висящим на стене рисункам.