- Это кто? - спросил он, указывая на портретхорошенькой девушки с голыми плечами.

- Подружка мужика из соседней квартиры. Она его давнобросила, а портрет висит. Красивая, да? Хотел соседу толкнуть, на память, а онне взял. Глаза б мои, говорит, ее не видели, стерву.

- Я бы взял, - рассмеялся Доценко. - Я всех своихподружек люблю, даже тех, которые меня бросали. Они ж меня бросали не потому,что стервы, а потому, что я недостаточно хорош. Зачем же их винить?

Алкоголь, залитый в пустой желудок, быстро дал о себе знать,и Михаилу хотелось потянуть паузу, чтобы до беды не дошло. Стянув со столатолстый ломоть хлеба и кусок колбасы, он перешел к другой стене. Внимание егопривлек портрет мужчины, который показался ему смутно знакомым.

- А это кто?

- А черт его знает! Я его из головы выдумал.

- На кого-то он похож...

- Может быть, - пожал плечами Федор, закуривая. - Вселюди похожи между собой, это я тебе как художник говорю. Всего-торазновидностей носов, губ и глаз - штук по пятнадцать, а очертаний бровей - итого меньше. Все дело только в их комбинациях. Вон, видишь, между окнамирисунок? Это мой приятель, мы с ним когда-то калымили вместе на оформлениимузея. А теперь на себя глянь в зеркало.

Михаил взглянул на рисунок: лицо действительно было оченьпохожим на его собственное. Он снова перевел глаза на заинтересовавший егопортрет. Определенно кого-то этот мужчина ему напоминает.

- Когда ты это рисовал?

- Ну я не точно помню, - развел руками Федор. -Недавно. А ты сними его и посмотри на обороте, я всегда дату ставлю.

Доценко снял рисунок со стены и перевернул. Обозначеннаядата его озадачила. Это было 24 мая, за несколько дней до убийства ЕкатериныБенедиктовны. Из головы выдумал! Как же. Михаил быстро достал из"дипломата" рисунки, сделанные Федором со слов свидетельниц.

- Ну-ка посмотри, - потребовал он. - Посмотри какследует.

Федор склонился над рисунками, потом положил рядом с нимипортрет выдуманного из головы мужчины.

- Да-а, - протянул он. - Похоже. Что же получается, чтоя случайно из головы выдумал мужика, который к покойнице ходил? Слушай, может,я экстрасенс какой-нибудь, а?

- Никакой ты не экстрасенс. Просто ты его увидел изапомнил, а внимания не обратил. Сел рисовать и решил, что придумал его сам.Ну, может, наполовину и придумал, а на другую половину - нарисовал то, чтовидел недавно.

- Ну дела, - покачал головой художник. - Это ж надо.

- Теперь смотри внимательно. Бабка Лукинична говорила,что губы у него пухлые, а молодая соседка утверждала, что они более узкие,сухие. У тебя они средние, но форма во всех трех случаях одинаковая. Значит,будем считать, что с формой мы определились. Возьмем нос. Бабка говорит, чтонос у него с горбинкой, молодая про горбинку молчит. Стало быть, она моглавидеть его только анфас, потому и горбинку не заметила. У человека на твоемрисунке нос тоже горбатый. А родинка откуда взялась? Она действительно была илиты ее придумал?

- Да кто ж его знает. Я его совсем не помню. Мог ипридумать.

- У тебя есть знакомые мужчины с родинками на скуле?

- Сейчас, погоди, вспомнить надо. Федор задумчиво выпилтретью рюмку, уже не настаивая на том, чтобы сыщик составил ему компанию.

- Есть с родинкой. Петька Малахов. А зачем он тебе?

- Мне он на хрен не нужен, - грубовато ответил Доценко.- Можешь его быстренько изобразить? Приблизительно, по памяти.

Через несколько минут на чистом листе бумаги появилсянабросок лица с крутыми скулами и родинкой с левой стороны. У мужчины назаинтересовавшем Доценко рисунке скулы были точь-в-точь такие же, и родинка натом же самом месте.

- Получается, скулы ты для этого выдуманного мужчины усвоего Малахова позаимствовал, - сделал вывод Михаил. - Значит, у него оникакие-то другие.

- Ну ты смотри, - снова удивился Федор, - а и правда, яему Петькины скулы приделал. И сам не заметил. Ну ты мастер!

- Ты тоже, - усмехнулся Доценко. - Теперь ямочку ищи наподбородке.

- Где искать? - не понял художник.

- У друзей своих. У соседей. С кого ты там еще портретыпишешь?

Федор долго вглядывался в собственный рисунок, пытаясьвспомнить, у кого он мог позаимствовать такую ямку на подбородке, но так и не вспомнил.

- Ладно, будем считать, что ямка у него на самом делебыла. Все, Федя, заканчивай с выпивкой, работать надо. Садись и рисуй новыйпортрет. Губы, нос и подбородок - как на этом рисунке, овал лица - каксвидетели сказали. Сумеешь? И вообще смотри как следует, если какие-то чертысовпадают на всех трех рисунках - им особое внимание. От себя старайся ничегоне добавлять, мне твои фантазии не нужны. Сделаешь этот рисунок возьмешься заследующий.

- Какой следующий?

- Ты сначала этот сделай, а я тебе потом скажу, чтодальше. Чтоб у тебя над душой не стоять, я пока на улицу сбегаю, пару бутылейтебе принесу в знак благодарности. Идет?

- А то, - оживился Федор. Перспектива работы егосначала не вдохновила, он рассчитывал использовать время, пока его подруга насуточном дежурстве, гораздо более приятно, в обществе рюмки, бутылки и закуски,а если повезет - то и в хорошей компании. Но обещание дармовой выпивкизаставило его посмотреть на проблему под иным углом зрения.

Через полчаса Доценко вернулся, неся в пакете две бутылкихорошей дорогой водки.

- Готово?

- Готово.

Федор протянул ему новый рисунок. Было в нем что-тоискусственное, ненатуральное, натянутое, как бывает, когда рисуешь не повдохновению, а по-школярски старательно, комбинируя одни черты с другими ибоясь что-нибудь напутать. Человек на рисунке не был живым, он скорее напоминалробота. Михаил с удовлетворением отметил, что первый этап эксперимента прошелуспешно. Рисунок и должен был получиться таким.

- Дальше чего делать? - спросил Федор, бросая жадныйвзгляд на бутылки.

- А дальше ты закроешь глаза, отдохнешь минут десять,потом уберешь все эти картинки к чертовой матери, возьмешь чистый лист инарисуешь мне этого мужика по памяти. Не полудохлого киборга, который у тебяполучился, а нормального живого мужика пятидесяти лет, с приятным,располагающим лицом, даже обаятельного. Понял? Если сумеешь - оставлю тебя впокое, пей на здоровье свою водку сколько влезет.

Через час Миша Доценко вышел из квартиры Федора, унося в"дипломате" пять рисунков, которые не имели между собой почти ничегообщего. Но он был уверен, что по крайней мере на двух из них изображен тотмужчина, который посещал Екатерину Бенедиктовну Анисковец незадолго до еетрагической гибели. Знать бы только, на каком именно В воскресенье, в половиневторого дня, Олег Жестеров позвонил в квартиру, где жила Ира Терехина. Он ужепобывал на вещевом рынке, понаблюдал издалека и убедился, что у Иры самыйразгар работы. Она сновала между тесно стоящими рядами с одеждой и обувью,волоча за собой сумку на колесиках, и весело выкрикивала: