- Сигареты! Вода! Минеральная, фруктовая, без газа,спрайт, "Доктор Пеппер", кола!

- Горячие закуски! Гамбургеры, чизбургеры, беляшисвежие, шашлык с гарниром!

- Салаты итальянские, с крабами, с креветками, светчиной!

- Чай горячий! Кофе горячий, черный и с молоком!Торговля шла бойко, в воскресенье здесь много покупателей, в том числе иприезжих, которые, явившись сюда один раз, хотят решить сразу все проблемы сгардеробом, поэтому ходят от прилавка к прилавку целый день и тоже, конечно,хотят и есть, и пить. Убедившись в том, что Ира в ближайшее время отсюда врядли вырвется, Олег сел в свой "Фольксваген" и поехал к ней домой. Ивот сейчас он стоял перед дверью ее квартиры, с напряжением вслушиваясь в едваразличимые шорохи. Дом был старым, добротным, кирпичным, звукоизоляция отличная- не чета нынешним панельным скороспелкам, внизу чихнешь - наверху стекладрожат. Откроют ли ему дверь? И если откроет, то кто? Ильяс, который, пооперативным данным, уже вернулся из поездки? Или невразумительный сосед ГеоргийСергеевич, от которого толку как от козла молока? Идеальным вариантом было быпопасть на сборище Ильясовых дружков, скроить растерянную мину, напеть им проИру, с которой договаривался... А что? Очень даже возможное дело. Ирка работаетвсегда в одно и то же время, она может явиться домой раньше пяти часов, толькоесли вдруг рынок закроют, но ведь рынок этот совсем неподалеку, всегда можносгонять и глянуть одним глазком, все ли в порядке. Стоит рынок, не взорвалиего, продавцы манатки свои не складывают - значит, квартира гарантированнобудет свободна от хозяйки. Да "казанские", судя по Ириным рассказам,ее и не стеснялись, собирались когда им удобно, хоть днем, хоть ночью. Другоедело - второй жилец, как его там, Георгий Сергеевич. Хотя если судитьопять-таки по тому, что говорила Ира, они на него тоже не больно-то вниманиеобращают. Он спокойный, тихий, ни во что не вмешивается. Долго, однако,дверь-то не открывают. Может, нет никого в квартире? Наконец послышалисьуверенные быстрые шаги.

- Минуточку! - громко сказал голос из-за двери. -Сейчас открою.

Дверь распахнулась, и Олег увидел крепкого мужчину среднегороста в коротком темном махровом халате. Волосы его были мокрыми, и Олег понял,что жилец принимал душ, когда раздался звонок в дверь. Потому и не открывал такдолго.

- Я прошу прощения, - смущенно начал Жестеров, - мненужна Ира. Она дома?

- Проходите, - приветливо сказал мужчина, пропускаяОлега в прихожую.

Совершенно очевидно, что это не Ильяс. Стало быть, ГеоргийСергеевич. Ну что ж, ладно, не будем гоняться за синей птицей, подумал Олег,будем работать с тем, что есть.

- Ирочки нет, она на работе. Но если у вас что-тосрочное, я вам объясню, как ее найти, это здесь, недалеко.

- Собственно... - Олег замялся. - Самое главное я ужеузнал. Раз она на работе, значит, все в порядке.

- Что вы имеете в виду? - строго спросил жилец. - Что впорядке?

- Видите ли, мы с ней вчера ужинали... Мне показалось,что она не слишком привычна к той пище, которую мы ели. Но подумал я об этомтолько потом, когда уже домой пришел. Вы ради Бога не подумайте, что я суюсь нев свое дело, но мне показалось, что Ира голодает, и если это так, то после тогоужина ей могло стать плохо. Это довольно часто случается. Вот я и заскочилузнать, все ли в порядке. А вы - ее отец?

- Нет, молодой человек, Ирочкин отец давно умер. Яснимаю у нее комнату. И если вы не слишком торопитесь, я хотел бы с вамипоговорить.

- Да, конечно, - ответил Олег с напускнойрассеянностью, с трудом скрывая охватившее его ликование.

Еще бы! Не он сам навязывается этому жильцу, не он сам лезетк нему с разговорами и расспросами, а жилец идет на контакт по собственнойинициативе.

- Тогда давайте пройдем в мою комнату, там нам будетудобнее.

Да, по сравнению с комнатушкой, которую оставила за собойИра, комната Георгия Сергеевича напоминала царские хоромы. Самая большая в этойквартире, метров двадцать пять, с мягкой мебелью, красивым торшером в углувозле кресла, цветным телевизором и двумя окнами, выходящими на парк. Некомната, а мечта.

- Меня зовут Георгий Сергеевич, - представился жилец,усадив гостя в кресло и заняв место рядом с ним на диване. - А вас?

- Олег. Или Алик, как вам удобнее.

- Вы давно знаете Иру?

- И да, и нет, - улыбнулся Олег. - Я наблюдаю за нейвот уже два месяца, а заговорить решился только несколько дней назад.

- Что значит "наблюдаю"? - нахмурился жилец.- Вы за ней следили, что ли?

- Да Бог с вами! - весело рассмеялся Олег, чувствуявнутри неприятный холодок. Тихий незаметный жилец. А зрит в корень. - Я увиделИру в ресторане, где она работает, и обратил на нее внимание, потому что онаудивительно похожа на мою маму. Стал приходить туда специально, чтобыпосмотреть на нее. Вот и все.

- А вообще, молодой человек, чем вы занимаетесь? Кемработаете?

- Охранник в частной фирме. Телохранитель. Наверное, вваших глазах это не очень почетно, да? - усмехнулся Жестеров.

- Послушайте меня, Олег, - грустно сказал ГеоргийСергеевич. - Я далек от мысли давать людям оценки и читать им мораль. Это немоя специальность. Я самый обыкновенный бухгалтер и плохо понимаю, что такоеохранник в частной фирме. Я не знаю, плохо это или хорошо. У меня взрослыедети, и я понимаю только одно: я ничего не понимаю в той жизни, которая сейчасимеет место. Я не понимаю своих детей, я не понимаю слов, которые онипроизносят, разговаривая по телефону со своими друзьями, я не понимаю Ирочкиныхжильцов, всех этих Шамилей и Ильясов. Это какая-то другая жизнь, инопланетная,к которой мне уже, видимо, не приспособиться. Но даже в этой инопланетной жизниесть вещи, которые остались незыблемыми, и я хочу, чтобы вы это знали. Ирунельзя обижать. Вы меня поняли, Олег? Подумайте лучше сейчас и решите, увереныли вы, что сумеете не обидеть ее. И если не уверены, то я закрою за вами дверь,и больше вы никогда рядом с Ирой не появитесь.

Жестеров внимательно посмотрел на жильца.

- Я вас не понимаю, - спокойно произнес он. - О чем выговорите? Почему я непременно должен ее обидеть? Она что, жаловалась вам наменя? Она говорила вам, что я ее оскорбил, обидел? Извольте объясниться,уважаемый Георгий Сергеевич.

- Не кипятитесь, молодой человек, выслушайте меняспокойно. Я не знаю, рассказывала ли вам Ира историю своей жизни. Еслирассказала, то вам и без того должно быть все понятно. Если же нет - простоповерьте мне на слово: она живет очень, очень трудно. Вы даже представить себене можете, как трудно она живет. Да, вы правы, она голодает. Она спит по четыречаса в сутки, а то и меньше, она пьет пустой чай без сахара с черным хлебом,намазанным жутким дешевым маргарином. Она очень больна, хотя, судя по всему, неотдает себе в этом отчета. Вы видели ее лицо? Поверьте мне, это не от избытказдоровья. Она плохо одета, потому что экономит каждый рубль. Она гордая девочкаи почти никогда не принимает угощение, хотя я, видит Бог, постоянно стараюсьподкормить ее, подсунуть ей кусок получше и посвежее. Я ей никто, человекпосторонний, случайный. Как только моя бывшая супруга решит вопрос с разменомквартиры, я съеду отсюда. Но я хочу вас предупредить, что если, пока я ещездесь, я увижу, что Ира страдает из-за вас, я приму меры.