спине. А что если Маллоун из мести убил Джоуша, а не Датсон? Нет. Лисовски бы дал старику отпор. К тому же из пропажи агента не сделали сенсацию.

С новым доступом, для меня открылись новые базы данных. Они были перед моим носом. Только протяни руку. Но я боялся. Два вопроса, ответов на которых я боялся. Я бы хотел ошибиться. Я зашел в базу внутренних расследований.

Расследование убийства агента Джоуша Лисовски не было. Потому что не было убийства. И не было убийцы. Это все было цирком для меня и прессы. Агента Лисовски обвинили в связях с мафией, коррупции, фальсифицировании улик, вымогательствах и других смертных грехах. Последним, предписанным ему обвинением было присвоение денежных средств, выделенных на нужды ПНА. Но нам ничего не выделяли. В базе ни фигурировали мои отчеты и сам я. Я работал в пустую. В стол директора Кордона. Расследование не было зафиксировано и задокументировано.

Мозаика собралась. Все встало на свои места. Джоуша не убивал маньяк, Джоуш не исчезал. Джоуш пал жертвой самого бюро. Мои коллеги и начальники убили его и оклеветали. А меня выставили идиотом, который ничего не понимает.

Я все понимал. Я все знал. Следовать логике, уликам… Я хотел бы, но боялся того, к чему меня приведет это дорога. Я всегда прав, но в этот раз я хотел ошибиться.

Теперь мне было все равно. Мое мнение здесь ничего не значит. И дорога открылась мне. Занавес поднялся. Я сам все это время упорно держал рычаг, не желая его открывать.

Глава 12

В десять мне позвонила Пенни.

– Привет? Как работа?

Отвратительно. Я не стал передавать Пенни извинения Скотт за всю Европу. Я не стал говорить, что все очень дерьмово. Я думал, что все будет проще. Как раньше. Когда я радовался участию в инновационной программе профилактики преступлений. Когда был жив Лисовски.

– Завал.

– Когда сможем увидеться?

– Сегодня. Хоть сейчас. Я хочу тебя видеть. Я в бюро.

– Позвоню, как подъеду.

Я расскажу Пенни. Доктор Летсман советовал делиться переживаниями, чтобы ненароком не начать убивать.

Мы курили возле входа. Пенни по голосу поняла, что я расстроен и притащила бутылку скотча из своего ресторана.

– Она скрывает от меня факты дела. Намеренно.

– Ты в этом уверен на сто процентов? Так же, как и в том, что она порезала тебе провода? И украла документы? Она конечно раздражающая, но не дура. Зачем ей так добиваться твоего перевода, а потом вставлять палки в колеса?

– Она специально меня использует. То она считала меня гением, а теперь наоборот, слушать не хочет. Я нашел убийц своего напарника.

– Убийц? Их было несколько?

– Их были сотни! И я в их числе. Агент Лисовски убили люди из бюро. Чтобы скрыть свои преступления. Козел отпущения. Они мне все врали! Мне все врали! На каждом шагу обман! – мне хотелось вопить на всю улицу, но я говорил шепотом. Только для Пенни. Ведь только она мне поверит.

– Это серьезное заявление? Что ты будешь с этим делать?

– Ничего. Я больше не буду их марионеткой. Я больше не буду помогать агенту Скотт. Я не смогу обвинить правительство, в убийстве друга. Но могу устроить им кучу других неприятностей. Я знаю, кто обезглавливает людей. – Я показал Пенни свернутую в несколько раз ксерокопию.

– Это же Лиам Маллоун! – воскликнула Пенни.

– А ты его откуда знаешь?! – октябрьский ветер продувающий тонкий костюм отрезвил меня.

– Он постоянный клиент моего ресторана. Банкеты, корпоративы, просто ужинает.

– Первый свидетель твой постоянный клиент и ты молчала?

– А что должна была кричать об это на каждом углу? Он радиоведущий, а не звезда Голливуда.

– Вот и я говорю Джоанн, что похож. А она сказала мне держать язык за зубами.

– Он не самый приятный человек, который встречался на моем пути.

– Очень неприятный. Откуда он узнает первым о всех преступлениях?

– Три трупа? У меня на работе целый день радио включено. Я не слышала об этом новостей в его выпуске.

– Он не знает об этом громком деле?

– Или не хочет говорить.

– А что если он свихнулся? А что, если я вот так же, однажды, возьму, и сойду с ума. От всего вот этого вот. Это страшно…

– Какие еще у бюро есть предположения, кроме страха лишится рассудка?

– Сегодня собирался сделать отчет, но не успел осмотреть последний труп. Эксперт будет только завтра.

– А еще завтра может быть новый труп. Пошли сейчас.

– Мы не можем.

– Вообще-то ты теперь можешь.

– А какой смысл. Вся моя работа в бюро, вся моя жизнь, построена на лжи. Я, не знаю, что мне делать. Что делать с работой, со всеми уликами, которые я нахожу, доказательствами, отчетами. Зачем они? Если в итоге все подстроят, сфальсифицируют, перепишут, подкупят. Я словно ребенок, который искал рождественский подарок в шкафу родителей, а нашел бумагу об усыновлении.

– Но теперь ты все знаешь. Жить в неведении не прекрасно.

– Но гуманно. Я теперь не смогу никому доверять.

– Ты всегда можешь доверять мне! – улыбнулась Пенни.

Мы спустились в подвал, где был расположен наш морг. Там обычно прохладно, но после распитого на улице скотча просто благодать. Я сверил номера и открыл холодильную камеру. Пенни бесцеремонно откинула простынь.

– Все убитые белые мужчины?

– Да.

– Доставай.

Я подчинился и открыл остальные камеры.

– Одинаковая комплекция.

– Следов сексуального насилия нет. Лиам был женат? Ты не знаешь?

– Нет… Он асексуал.

– Это что за модное слово?

– Ему не интересны сексуальные отношения. Ни с женщинами, ни с мужчинами, ни с другими живыми организмами.

– Не стоит что ли? – сказал я и захохотал над собственным вопросом на весь морг. Пенни тоже скривилась от смеха.

– Слушай, Ирвин. А в морге можно смеяться?

– Конечно. Это же не библиотека.

После приступа веселья мы продолжили осматривать тела.

– Есть фотографии?

– Последнего нет. Но те двое светловолосые. Крупные лица.

– Родинки? Веснушки?

– Нет. Обычная кожа.

– Зачем ему одинаковые головы?

– Он подбирает их для чего-то? Творческая, мать его, личность.

– Голова. Интересная штука. – задумчиво произнесла Пенни. – Во время первого крестового похода, Франки отрубали головы у павших в бою врагов и запускали с помощью метательных оружий через стены обратно. Для устрашения противника.

– А ты я смотрю, увлекаешься историей. Он хочет напугать кого-то?

– Отпугнуть.

– Нечистую силу.

– Через два дня Самайн.

– Он хочет сделать из них светильники Джека?

– Тыква нынче не уродилась.

– Пенни! Ты невозможная! – я схватил Пенни за плечи и поцеловал в губы. – Я бы никогда не догадался.

– Догадался же про Лисовски, и