временном допуске к делам отдела особо тяжких преступлений, как квалифицированного в таких вопросах агента. Завтра состоится собрание по поводу вашего временного перевода.

– Спасибо за доверие. Я был бы рад вернуться к старой работе, но…

– Никаких, но. К собранию вы должны подготовить доклад, на основе материалов, которые передаст вам агент Скотт и представить его комиссии. Так же на вас небольшая презентация, о том, почему именно вы и почему именно из нашего отдела, должны быть допущены к работе.

Выбора у меня не было. Они уже сами все решили.

– Да сэр. Спасибо.

– Пол! Меня хотят временно перевести в тяжкие! – я поспешил сообщить радостную новость своему напарнику, но он шарахнулся от меня и чуть не опрокинул шкаф с документами.

– Здорово.

– Конечно здорово! Я немного поломался. Но я безумно рад. Это мой шанс вернуться обратно.

– Я не сказал Кордону о случившемся в доме Реннеркампфов.

– Спасибо Пол. Правда. Не знаю, как так вышло. Но этот ублюдок просто вывел меня из себя. Сидит на шее матери и считает себя генералом земли.

– Да. Он тот еще козел. Но ты ударил его. Ирвин. Понимаешь, это нарушение. За него могут не то, что уволить, а посадить в тюрьму. Сдерживай себя. Ты сильно изменился за последний месяц. – Пол пытался вести дружескую беседу, но все портило то, что он вжимался в полки и дергался каждый раз, когда я поднимал руку или поправлял плащ.

– Я? Я такой же, как и всегда. – я наклонился к Полу и тот зажмурился. Что его могло напугать? Да за последнее время много чего приключилось, но я тот же самый.

– Нет. Ты стал психованным. Выпадаешь из реальности. Раньше ты серьезнее относился к работе. А сейчас что? Оторви и брось. Думаешь тебе все сойдет с рук за то, что убил того парня, что захватил офис Майкрософт? Или что тебя временно взяли в один из убойных отделов? Нет. Ирвин. Прошу тебя. Сходи к доктору Летсману.

– Что еще предложишь? Тест Роршаха? Или в баночку пописать? Ты завидуешь мне. – я ударил кулаком в стену возле головы Пола.

– Ирвин. Успокойся!

– Я спокоен! Ты завидуешь мне! Что меня вернули к серьезным делам. А ты и дальше будешь заниматься сломанными компьютерами и посудомойками

– Я и никогда не стремился ловить маньяков и смотреть на изуродованные тела. Это ненормально.

– То есть, в зеркало ты утром не смотришь?

– Ты совсем свихнулся! Не слишком отличаешься от своего напарника, который нажился на бюро и свалил.

– Не смей говорить о Джоуше! Ты его не знал! – тут меня взял бес. Прямо как мисс Реннеркампф.

– Ну да. Все знают, кем был твой Лисовски!

Мне хотелось дать Полу в морду, но руки словно онемели. Я понял.

Глава 11

Машина Джоанн мне нравилась. У нее был внедорожник. Внутри ничем не пахло. Все было идеально чисто, будто она только из салона. И тишина.

– Может, включим радио?

– Ты хочешь? Я не знала, что тебе нравится…

– Просто включи поп радио. Мне все равно. Правда.

Я отомкнул дверь и в нос ударил ароматный запах специй. Точно, у меня же дома была Пенни. Почему она не на работе?

– Привет!

– Радость моя! – Пенни выскользнула в коридор. – Здравствуйте. Ты оставил ключи, я заезжала к тебе на работу, но там сказали, что ты уже уехал, поэтому я взяла выходной.

– Извини. Я даже не звонил сегодня. Я взял работу на дом? Ничего?

– Ну не труп принес, уже хорошо! Пенни Бойл. – она протянула руку Джоанн. – Можно просто Пенни. Вы тоже из бюро?

– Джоанн Скотт. Пахнет чем-то просто невозможным. Я не ела со вчерашнего дня! Мы думали даже пиццу заказать.

– Кусок сухого теста, разогретый двадцать раз перед доставкой? И вообще, пицца – традиционная еда итальянских бедняков. Итальянские корни тут только у меня, но я слава богу хорошо зарабатываю. Я не помешаю вам работать?

– Нет, что ты.

– А раз вы такие голодные, у меня как раз запечённый окорок.

– Здорово. Я вот дома не готовлю. Времени нет. Да и я не умею.

– Я тоже раньше не готовила. Я работаю только четвертый год. А до приезда в Америку я даже яичницу умудрялась спалить.

– За четыре года? И уже шеф? Вы очень упорная.

– Я во всем такая. Когда я работала у матери в ателье, я могла навязать клиентам самые дорогие материалы и меха.

– Вы еще и шить умеете?

– Может, займемся делом. У нас одна ночь, чтобы предоставить отчет. – предложил я.

Пока Пенни суетилась на кухне мы разложили на столе документы, фотографии. Джоанн повторила некое подобие своей мозаики.

– Итак. Вот что мы имеем. А если быть точнее ничего.

– Зачем ты вставила в мозаику свое фото?

– Я возможно следующая жертва.

– Возможно. Заранее гроб не заказывают. Примета плохая. – вошла в комнату Пенни с двумя тарелками.

– А вы есть не будете?

– Нет. В моей профессии как в вашей, полномочиями злоупотреблять вредно. – Пенни уселась рядом с нами. – Можно посмотреть?

– Вообще, нельзя. Но тут все равно ничего не понятно.

– О! Тут и я есть.

– Вы связующее звено между агентом Маккинли и мистером Фрокайтсом.

– У вас куда не плюнь везде звенья. А где убийца? Убийца должен быть где-то здесь? Среди клочков бумаги? Или его имя сложится само?

– Он должен быть где-то здесь. На недостающих клочках, как ты и сказала. – пояснил я.

– Или уже здесь. Остальные трупы ведь не связаны друг с другом ничем. Даже в один бассейн не ходили! А тут у него появилось какое-то целевое направление! – Скотт оживилась, общаясь с Пенни. – Доктор Летсман составлял портрет. По его мнению, убийца действует в своих личных интересах. Он может убивать и по-другому. Если захочет.

– Вот почему в других штатах мы не нашли похожих преступлений. – вмешался я, а то дамы начали постепенно игнорировать мое присутствие.

– Для каждого города свой способ? – спросила Джоанн.

– В Сиэтле лучше топить в лужах. – скривился я на предположение агента Скотт. – Я копался в нераскрытых делах. Тройное убийство в Нью-Йорке три года назад. В одну ночь, были повешены три туриста из Европы в трех разных частях города. Примерно за один час. Обвинили в этом убийстве студента физика, который распивал с ними спиртные напитки в тот вечер.

– Не сошлись во мнениях насчет теории относительности? – спросила Пенни.

– Национальная неприязнь. Парня хорошо пресанули, он во всем признался и пошел на смертельную инъекцию, а через полтора года выяснилось, что это не он. Его сняла камера