– Это пристрастность.

– А как называется то, что бюро убивает своего агента, чтобы прикрыть грязные дела? Подлость!

– Власть.

Я не пристрастен. Я не хочу. Я как тот машинист из Испании. Моя смена закончилась. Я останавливаю этот поезд. Но сначала я перееду его колесами бюро!

– Власть не всегда выигрывает. Вот сейчас она у меня есть, но она совершенно бесполезна.

Пенни вцепилась в мои плечи и прижала к ледяному металлическому столу.

Я был уверен в своей догадке. В нашей. Насколько бы абсурдной она не была. Я никогда не ошибаюсь. Я вижу насквозь. Пенни стащила с меня рубашку вместе с пиджаком и бросила на кафельную плитку. Я развернул ее и усадил на стол. Поэтому в таком положении ей приходилось наклоняться чтобы меня целовать. Следом на пол полетел плащ Пенни. Стол очень быстро нагрелся под нашими телами. Скотч с новой силой ударил в голову и кончив я просто отключился.

Пробуждение для меня всегда было тяжелым и болезненным. Но еще ни разу я не просыпался в морге на столе, в собственной сперме укрытый пиджаком.

Интересно что бы сказала Скотт, увидев меня в таком состоянии. Или директор Кордон.

Толи холод морга действовал на меня так ободряюще, то ли похмелье с недешевого пойла. Но проснулся я полный решимости.

Я поздоровался с Джоанн в коридоре и извинился за вчерашнюю сцену. Она встретила меня с улыбкой и сказала, что ничего страшного. Все мы на нервах.

Все вы. Я совершенно спокоен.

«Маньяк разгуливает по городу! Бюро расследований в ужасе…»

Я не нуждался в криминальных новостях первого свидетеля. Я ехал к нему. И у меня были свои ужасающие известия.

Я поднимался по лестнице. Девушка из отдела косметики бросила на меня томный взгляд. Парень из офиса ксерокопирования поздоровался вулканским приветствием из старого научно фантастического сериала.

– Доброе утро, мистер Маллоун.

– Агент Маккинли! – Лиам снял наушники и затушил сигарету. – Чем обязан? Нашли хулигана, который разгромил мою студию?

– К сожалению, пока нет. Я пришел к вам не в официальном порядке. Лиам. И я вас не обрадую. Вы, наверное, слышали и зверских убийствах за последние три дня.

– Я глаза и уши!

– Вы не сообщали об этом в своей сводке.

– Сейчас у всех на слуху мясник из Грин Лейк. Я должен следовать тенденциям.

– У бюро есть некоторые подробности. Мы нашли записку на теле второго убитого. В ней сказано. «Что же ты молчишь?» На теле третьего найдена такая же. «Испугался? Или нет денег на новое оборудование?» Бюро запретило мне досаждать вам. Но я не могу оставить человека в опасности. Убийца пытается обратить на себя ваше внимание. И возможно он причастен к разгрому в вашей студии.

Первый свидетель смотрел на меня тяжелым и отупленным взглядом. Его лицо тряслось. Но не от страха.

– Мне стоит дать ему известность? – осторожно спросил Маллоун.

– Это ваше дело. Запишите мой телефон. На всякий случай.

– Мне угрожает смертельная опасность?

– Возможно. Будьте осторожны.

– Что вы предпримите?

– Все, что в наших силах. – я дружески похлопал Лиама по плечу. Его рубашка была насквозь мокрая от пота. Он был на измене.

– Что мне делать?

– Следуйте своим собственным советам. Как вы там говорили в последнем выпуске. Не откладывайте на завтра, если можете быть убитым сегодня.

Я вышел от Первого свидетеля победителем. Я знал о его гнилом нутре все, с самой первой встречи.

– Ирвин? Где тебя носит? Почему у тебя все время занято? – на пути в бюро мне позвонила Джоан.

– Что случилось?

– Наш подозреваемый был замечен в магазине. Все для дома на шестьдесят второй. Я в пути.

– Я сейчас подъеду.

Бдительная кассирша подробно описала нам человека, показала видео с камер. Одежда та же, только вот лицо скрыто капюшоном.

Он оплатил картой. Банка краски, свечи, эпоксидная смесь. Имя владельца Ирвин Маккинли.

– Что? – я был в замешательстве. Ведь Ирвин Маккинли – это я.

– Твой кошелек на месте?

Я похлопал себя по карманам. При мне был только телефон и фляжка.

– Черт. Меня ограбили. – я подтвердил так, будто меня спросили о погоде. Я не проверял наличие своего кошелька со вчерашнего дня. Не было повода. Я был уверен в себе и своей внимательности. Видимо зря.

– Где ты был утром? – строго спросила Джоанн. – Ты уехал из бюро до восьми.

Я соврал, что ездил домой и возможно в автобусе у меня обчистили карманы. Скотт была бы в бешенстве, узнай она, что я был у Маллоуна.

– Он имеет познания в хаке чужих карт и счетов, это сужает поиск.

– Нет. У меня в кошельке бумажка с паролем карты. Я недавно поменял.

– Даже моя бабуля прячет пароль от фейсбука в банке с сахаром! – отозвался бдительная кассирша.

– Мне не до этого! Я весь в работе! В отличии от вас! Вам лишь бы полицию вызвать и уйти пораньше со смены!

– Убийца ехал с тобой в автобусе, и ты не узнал его?

– Там было куча народу.

– Ирвин! Ты совсем уже! – Джоан начала орать меня. Пол рассказывал, что в нашем госпитале мед персоналу нельзя ругаться при пациентах. Они заходят в кабинет и там кроят друг друга матом, что слышно на первом этаже. А потом выходят как ни в чем не бывало и такие «Доктор Доу» «Доктор Смит»

– Немедленно в бюро! – она вытолкнула меня в двери, словно мамаша, застукавшая свое сынка за курением на чердаке.

Мне было плевать. Теперь я точно знал, что это Лиам. Он стащил у меня кошелек. Сидел там, прикидывался овечкой. Только как? Я держался на расстоянии, пальто не снимал. Как он умудрился вытащить мой кошелек?

– Я не буду рассказывать директору Рейзену.

– Мне стоит сказать тебе спасибо? – безразлично спросил я. Я не держал на нее злость или обиду. Нет. Больше нет.

– Ирвин. Ты не серьезен. Где ты потерял свой кошелек? А что если ты оставил его еще в бюро? А что если убийца мог быть у тебя дома?

– Это проблема бюро, что они до сих пор не починили видео наблюдение.

– Они меняют проводку во всем здании.

– Замыкание произошло больше недели назад. Могли бы и пошевеливаться быстрее.

– Я тебя не узнаю Ирвин. Будешь сидеть в кабинете. Без меня никуда не выходишь!

– Теперь ты меня охраняешь?

– Это не обсуждается.

– Оставь свои солдафонские замашки. Ты уже не в национальной гвардии.

– А ты не в отделе проецирования, чтобы витать в облаках. Возьмем работу на дом.

Скотт заказала суши. У меня аппетита не было. Я думал.