Сперва Павел Николаевич не мог понять, как это могло произойти. Маргарита, помешанная на всяких странных и сомнительных типах, скорее влюбилась бы в какого-нибудь непризнанного длинноволосого гения-художника, музыканта, певца, живущего в бедности и нестандартно мыслящего. Или же просто ущербного человека, пытающегося нелепыми речами скрыть свою бездарность под маской «непонятого человека». Вот такой тип мог бы ей понравиться, да и то недели на две, не больше. Тут бы Павел Николаевич не удивился.

Он не удивился бы и в том случае, если бы жена использовала фигуру Соловьева, пытаясь доказать ему, что он слизняк, ничтожество по сравнению с таким человеком. Но… серьезное увлечение? Настоящая страсть? Этого не может быть! Чем он мог ее привлечь – абсолютный антипод ее идеала? Прагматичный, правильный и абсолютно нормальный человек с достаточно стандартными суждениями. Вот что совсем непонятно. Но чем больше Павел Николаевич наблюдал за женой, тем больше убеждался, что она действительно влюбилась, и влюбилась не на шутку. Видимо, и здесь сказалась в полной мере ее противоречивая взбалмошная натура.

Собственно, и любовь-то Маргариты, а точнее, ее проявления были под стать ей самой – все преувеличенно-театрально, с нагнетанием натужного драматизма.

Павел Николаевич даже не знал, как ему к этому относиться. Ревности особой он не испытывал, так как давно успел охладеть к супруге. Главное, что его тревожило, – Виталий все-таки его друг. И не дай бог Маргарита выкинет что-нибудь такое, из-за чего их приятельские отношения дадут трещину. А помириться с Соловьевым не так-то просто – этот человек не склонен менять свои решения и убеждения.

К тому же теперь их связывало еще и общее дело, задуманное Виталием. Оно было выгодно для обоих, и Павлу Николаевичу совсем не резон расплевываться с Соловьевым. Одним словом, он беспокоился, нервничал и надеялся только на трезвость ума Виталия, да еще на то, что жена его все-таки поймет, что делает глупость.

А Маргарита в это время пребывала в своих мечтах, фантазиях и полете чувств. Берендеев много раз честно пытался завести с ней серьезный разговор, но Маргарита со свойственной ей манерой только улыбалась глуповатой улыбкой, всячески издеваясь над мужем. И при этом она откровенно домогалась Соловьева.

Берендеев был поражен признаниями Виталия, уставшего от выходок Маргариты. Он зашел к приятелю примерно месяца через три после того, как состоялось их знакомство с Маргаритой. В то время он уже успешно работал в новом спорткомплексе и успел познакомиться с высокой брюнеткой, черноглазой Алевтиной Байбаковой. Отношения их развивались стремительно, Виталий был окрылен новыми перспективами, потому и решил поговорить с Павлом.

– Привет, – осторожно бросил с порога Соловьев Берендееву. – Ты один дома?

– Один, – кивнул Берендеев, уже успевший понять, что общество его супруги не очень-то приятно Виталию. – Что-то случилось?

Соловьев вместо ответа разулся в прихожей и прошел за Берендеевым в комнату, выставляя на стол несколько бутылок пива. Когда он откупорил две из них, одну протянул Берендееву и оба приятеля с удовольствием отхлебнули холодного напитка, Соловьев, вздохнув и утерев губы, помотал головой и сказал:

– Слушай, Паша, не мое это дело, но, мне кажется, тебе стоит заняться своей женой.

Берендеев в ответ тоже вздохнул и задумчиво уставился в стену. Собственно, он ждал этого разговора и даже хотел завести его сам, только не знал как. Более решительный Виталий сделал это за него, и теперь Павлу, хочешь не хочешь, предстояло продолжить его.

– Что она учудила-то? – по-прежнему глядя в стену, спросил он.

А Маргарита успела учудить уже многое. Начать с того, что ее ночные звонки Соловьеву стали уже постоянными. Виталий вежливо пытался объяснить ей, что не настроен на столь плотное общение, но Маргарита ничего не хотела знать. Разговоры велись примерно в таком духе.

– Алло, – вкрадчиво звучал в трубке женский голос. – Это я…

– Добрый вечер, – вежливо отвечал Соловьев. – Надеюсь, у вас с Павлом все в порядке?

– А что должно быть не в порядке?

– Ну, просто времени уже половина второго, я забеспокоился, не случилось ли чего. Но раз все в порядке, тогда доброй ночи.

– Виталий Владиславович, почему вы не хотите со мной общаться? – манерным голосом вскрикивала Маргарита.

– Просто уже поздно, я собираюсь спать, – пояснял Соловьев.

Маргарита вздыхала и эротичным шепотком продолжала:

– Пусть вам приснится то, о чем вы грезите наяву…

Он не грезил о ней. Но Маргарита упорно не хотела этого понимать. Более того, после одного ничего не значащего эпизода она посчитала, что у нее есть основания претендовать на роль подруги Соловьева.

Как-то раз в воскресенье Виталий собирался к Берендееву, чтобы обсудить один деловой вопрос. Так получилось, что Павла не оказалось дома. Вместо него в квартире были его жена с подругой, той самой Светланой Камышовой. Последняя являла собой полную противоположность типажа Маргариты – крупная, высокая блондинка. Даже слишком крупная.

– Ах, Виталий Владиславович! – тут же всплеснула руками Маргарита. – Наконец-то вы почтили меня своим присутствием. Ну зачем же вы стоите на пороге, проходите скорее! А то две одинокие женщины уже измаялись от скуки.

У Соловьева было хорошее настроение, и он решил пройти в комнату и попробовать дождаться Берендеева. Две одинокие женщины занимались тем, что сидели у стола за бутылкой водки, хотя час для подобных возлияний, по мнению Виталия, был очень ранним – полдень. Причем одна из бутылок, уже пустая, стояла на полу под столом, а вторую подруги, видимо, совсем недавно откупорили.

Берендеева тут же скользнула к серванту и, достав из него рюмку, поставила перед Соловьевым.

– Нет-нет, я днем не пью, – отказался тот, накрывая рюмку ладонью.

Подруги тут же наперебой загалдели, убеждая Виталия, что и они вовсе не пьют и от одной рюмки с ним ничего не случится, к тому же сегодня воскресенье. Соловьев не уступил.

– А вы-то по какому случаю пьете? – задал он праздный в данном случае вопрос.

– С горя, – вздохнула Светлана.

– С какого же? – уточнил Виталий.

– Да вот, с мужиками не везет! – на высокой ноте воскликнула Маргарита и плеснула себе полную рюмку, как бы с досады. Женщины выпили.

– Ну вы даете! – искренне удивился Соловьев. – Прямо так уж и не везет? Ну а если даже и так, то нужно подумать, как изменить ситуацию.

– Я только об этом и думаю, Виталий Владиславович, – многозначительно вздохнула Маргарита.

– Значит, не в том направлении, – возразил Соловьев. – В первую очередь нужно менять образ жизни. От того, что вы будете сидеть тут, пить и попусту вздыхать, ничего не изменится. Вообще, мне кажется, вам скучно потому, что у вас нет никакого дела, занятия интересного. А на свете столько всего существует! Чего киснуть-то за рюмкой и сокрушаться? Нет, я не агитирую вас непременно устроиться на работу, не хотите – не нужно, но ведь есть и другие занятия? Ну вот, например, хотя бы… – он ненадолго задумался, потом, повеселев, продолжил: – Вот, например, хотите – приходите к нам в спорткомплекс, выберете себе занятие по вкусу. Это, кстати, весьма полезно… Обе приходите, – он окинул выразительным взглядом полную фигуру Светланы.