– Прямо сейчас проведем ритуал? – предложила с затаенной надеждой. – Извините, молодые, на торжество мне возвращаться не хочется.

Взгляд сам собой скосился на Пантина, который лишь покачал головой с ухмылкой на губах.

Встала рядом с Клаусом, ожидая начала. Уилсон – напротив.

Симпатичная, миленькая. И братец явно переживает, нервничает, хоть и не показывает этого. Она наверняка не видит и не замечает.

Санта великолепный актер. По части маскировки эмоций нам с ним нет равных.

Дар просто спокоен, внутренне, ему и скрывать ничего не надо.

Выдохнула, представляя, как скоро окажусь далеко-далеко. Где-нибудь в Норвегии…

– Один справишься? – поинтересовался Дар за спиной.

– Твоя поддержка не помешает, – кивнул Клаус и не удержался от колкости, – жена разрешит?

– Заканчивайте, – оборвала их не успевший перерасти в бессмысленность диалог. – Тошно вас слушать. Давай, делай что надо, и я пойду. Потом хоть деритесь, хоть убивайте друг друга.

Я буду не здесь и мне станет все равно.

Уже представила это легкое чувство свободы… Буквально ощутила на вкус…

Немного сбивало голубое сияние чистой энергии, плавающее между закольцованными мной и Уилсон. Постепенно уплотняясь, обрело форму крупного шара и постепенно начал уменьшаться и набирать яркость. Напитываясь энергией, заискрился, сверкая и переливаясь всеми оттенками синего и голубого.

Прекрасная убийственная красота. Убьет любого, кто дотронется.

Любого, кроме нас троих – истинных носителей энергии холода.

Клаус четко и тихо проговаривал слова, приводя ритуал в действие, а Уилсон едва сдерживалась от боли.

Да, весьма неприятно. Контракт не желает отпускать, он всегда сопротивляется.

С глухим вскриком он все же отцепился от энергетики Уилсон. Темная субстанция всосалась в шар, который теперь перестал искриться чистой магией. Он плавно двинулся ко мне, сантиметр за сантиметром сокращая расстояние.

Я не умру, но будет больно. Насколько – неизвестно. Какой интенсивности окажется боль тоже неясно.

Рука девушки дернулась к шару, на что Клаус тут же отреагировал:

– Опусти руку, Уилсон!

И это мгновение отвлекло от главного…

Пантин перехватил шар и сжал в руке. Энергия мгновенно раскрылась и снесла его ударной волной. Он летел на окно и выпал бы, но Дар воздушным потоком оградил его от встречи с землей.

Силовая волна пошатнула меня и Клауса, но мы устояли. Уилсон отлетела в сторону, но осталась цела. Студент же рухнул возле окна, не подавая признаков жизни.

– Идиот! – бросилась к нему, испытывая одновременно дикий ужас, страх, боль, ненависть, злость и желание разрыдаться прямо в эту секунду.

Вокруг что-то происходило, но для меня перестало существовать.

Он ведь не умер? Не умер же?!

Какого черта ты полез, идиот! Какой же ты…

И тут сквозь пелену прорвался голос Клауса:

– Томас, я тебя уволю.

Что? О чем ты, твою стужу, думаешь вообще?!

– Если он умрет, я тебя убью, Клаус! Клянусь всеми богами я сделаю это!

Братец не смутился.

– Я бессмертный.

– Я найду способ, не сомневайся, – пообещала совершенно серьезно.

– Почту за честь. А теперь может закончишь истерику и поможешь?

Лишь теперь заметила, что Дар вливает в студента свою энергию.

Значит, не умер.

Значит, жив.

Клаус подключился к Морозу, и я тоже начала делиться своей силой, моля всех богов – если они существуют – оставить этого клинического дурака на земле.

Рядом что-то говорили братья, кажется, дверь захлопнулась, но все где-то… не здесь. Здесь только блондин с бесчувственными губами.

Ему больше идет усмешка.

Ровное дыхание Пантина вернуло в состояние "здесь и сейчас".

– И? – я смотрела на Мороза едва сдерживая эмоции.

– Что ты хочешь услышать? – он, в отличии от меня, сохранял спокойствие.

– Почему он жив? – уточнила вопрос, все-таки начиная закипать.

Клаус поддержал мое желание услышать ответ. Сложив руки на бедрах, он явно пребывал в некотором, мягко говоря, замешательстве.

– Тебя этот факт огорчает или радует? – Дар отошел к столику, налил в стакан воды.

– Бесит! – ответила честно, выхватила стакан из его рук и залпом опустошила.

В горле давно перекати поле и засуха Сахары.

Пантин что-то простонал и вяло ощупал свое лицо.

На месте оно, не переживай. А вот с мозгами беда.

– Скажи мне, дорогой братец, какого черта его не разорвало на тысячу студентов? – Клаус демонстративно перешагнул через Пантина.

Тот еще не открыл глаз, так что ничего не заметил, иначе без комментария этот жест не оставил.

Мороз смотрел на нас с немым вопросом: "Не отстанете?" И убедился – не отстанем.

Здесь только мы втроем бессмертные! А этот с…с…студент всего лишь маг-недоучка! По крайней мере официальная версия именно такая.

– Полагаю, причина в его происхождении, – Дар пристально наблюдал за попытками Пантина сесть.

– Я тебя сейчас ударю, – пообещал Клаус, теряя терпение.

Да, в нетерпении мы похожи.

Брат не испугался. С недовольством качнул головой,

– Я сам могу… – полузадушенный хрип исходил от Пантина. – Ответить…

Он сидел на полу, опираясь спиной на окно. Руки безвольно лежали на коленях, глаза закрыты, затылок упирается в стекло.

Дернулась в неясном порыве подойти, обнять.

Отдернула себя, пока братья не заметили странного движения в сторону.

Вроде не я головой приложилась, а помутнение у меня.

Пора сворачивать театр абсурда и в гастрольный тур с моноспектаклем: "одна не "за", а "против" всех".

– Дуракам везет, – саркастично выдал Клаус.

Губы Пантина искривились в болезненной усмешке.

А нечего было поперек меня лезть!

– Я сын полубога, – прохрипел он, не открывая глаз.

Он? Сын полубога?

– Это шутка такая? – посмотрела на Дара, а он лишь развел руками.

– Вы нас разводите? – Клаус тоже смотрел на брата.

– Не туда смотрите, – снова хрип со стороны окна.

Желание придушить идиота возросло в тысячу раз.

Синхронно повернулись и увидели издевательское "привет" пальцами.