Признание этой доктрины фактически ставило общество и действия светских властей под контроль и влияние католической курии. Все, что говорилось и делалось Ватиканом, становилось догматически верным, не подлежало обсуждению и было обязательным к исполнению. Конфликт светских и духовных властей был налицо.

Наполеон III был чрезвычайно взволнован этой «средневековой» позицией Пия IX и его окружения — людей, которых Франция всячески защищала от Итальянского королевства. Левые силы во Франции и в других странах получили дополнительный козырь в борьбе против императора и его государственного курса. Как можно поддерживать того, кто стоит на страже «инквизиторов»? — задавались вопросом противники Наполеона III.

Справедливости ради надо отметить, что именно французские духовники — участники собора оказались наиболее непримиримыми противниками принятия догмата и доктрины «Силлабуса». 5 января 1870 года 38 прелатов из Франции представили собору петицию, отвергавшую папскую непогрешимость[2064]. Подавляющее большинство из 770 участников собора, состоявшее из ультраконсерваторов, отвергло эту петицию.

В феврале 1870 года французское правительство предостерегло Пия IX от принятия вышеуказанных решений[2065]. Возникла даже идея — вывести в противном случае войска из Рима и предоставить Римскую курию своей собственной судьбе. Однако Наполеон III так и не смог решиться на этот шаг. В начале марта участникам собора была представлена концепция папской непогрешимости. Начались дебаты.

4 апреля 1870 года Франция и некоторые другие страны высказали негодование консерватизмом Ватикана и попытками иерархов католической церкви протолкнуть через участников собора нужные решения, прежде всего идею папской непогрешимости[2066]. Тем не менее 18 июля 1870 года собор одобрил догмат папской непогрешимости и доктрину «Силлабус». 25 французских прелатов воздержались от голосования[2067]. Французское правительство с возмущением восприняло это известие, но к этому времени церковные вопросы уже отошли на второй план.

* * *

1869 год подходил к концу. Немногие в то время осознавали, что завершался не только год, но и важнейший период в летописи Второй империи. Период, который стал предметом ожесточенных споров. Многие будут утверждать, что это время было одним из мрачнейших, поскольку над страной властвовал тиран. Человек пустыми обещаниями «соблазнил» народ, нарушил присягу и совершил военный переворот. Кровавый след от переворота запятнал многовековое полотно истории страны. Практически два десятка лет страна находилась в тисках «полицейского режима» и не могла свободно выражать свои идеи, а честные и достойные люди либо погибли, либо томились в тюрьмах и на каторге, либо оказались в изгнании. Франция гордилась тем, что во время Великой французской революции конца XVIII века сбросила с себя тиранов и завоевала свои свободы, а «Наполеон Малый» извратил достижения революции и превратил их в фикцию.

Не совсем так, ответят другие. Наполеон III стремился сохранить достижения Великой революции, но без кровавых потрясений, периодически сотрясавших французское общество. Только за первую половину XIX века Франция познала еще две революции — 1830 и 1848 годов. Все революции заканчивались насилием, а страна еще долго отходила от него. Этот порочный круг надо было разорвать — дать свободу, но без революций, соединить личные свободы и порядок, примирить свободного гражданина и власть.

Вторая империя окончательно подвела черту под процессом дворянской реставрации, который под скипетром Бурбонов начался после наполеоновских войн. Дворянские привилегии и кастовость больше не играли определяющей роли в жизни общества. Люди стали равны, и открылась возможность для собственной реализации. Они могли продвигаться по социальной лестнице благодаря своим личным способностям и качествам. Таким образом, на деле осуществился принцип: обеспечивая порядок в обществе, дать максимально личную свободу гражданину.

Да и переворот в декабре 1851 года должен был покончить с бесконечной борьбой партий, анархией, отсутствием реальных дел на благо всего общества. Кто утверждает, что coup d’état покончил с подлинной свободой, должен тогда ответить на вопрос: что же это за «свобода», которая заканчивается кровавым подавлением выступления народа в июне 1848 года и отменой всеобщего избирательного права?

Поэтому глава государства не должен принадлежать к какой-либо партии или группе, поскольку тогда он будет отражать узкоэгоистические интересы. Он должен слышать все общество и проводить политику на благо всех. Только на основе всеобщего избирательного права и всенародных референдумов может избираться глава государства и могут решаться главнейшие вопросы жизнедеятельности государства.

Все предыдущие режимы не могли освободить народ от нищеты, дать ему работу. Только экономическое развитие и процветание могли действительно успокоить все общество, удовлетворить потребности всех классов, поэтому Вторую империю надо рассматривать не через призму дел политических, а прежде всего через экономические деяния.

Несомненно, Вторая империя дала мощный толчок экономическому развитию Франции. С 1852 по 1870 год национальный доход вырос более чем наполовину, промышленное производство — с 4 до 12 миллиардов золотых франков, сельскохозяйственное производство — в пределах 5–7,5 миллиарда золотых франков[2068]. В некоторых отраслях ежегодный прирост производства был очень высоким: 6,1 % в угольной отрасли, 8,2 % в полиграфической, 11,8 % в газовой и 12,5 % в производстве резиновых изделий[2069]. Количество паровых машин, применявшихся в промышленности, возросло более чем в 4 раза — с 6080 в 1852 году до 26 221 в 1869-м. Добыча каменного и бурого угля, а также производство чугуна за время с 1851 по 1869 год увеличились более чем в 3 раза, производство железа возросло более чем в 3,5 раза, производство стали — почти в 8 раз[2070].

С 1848 по 1870 год протяженность железных дорог увеличилась с 1931 километра до почти 18 тысяч километров. Перевозки пассажиров увеличились в 4 раза, а грузоперевозки — в 10 раз[2071].