— Запомни, все мы — горцы, — заявил отец. —Мы верные христиане, истинные католики. Святой Колумба и святой Патрик были иостаются нашими покровителями. Мы по-прежнему принадлежим к старой Ирландскойцеркви, и этот вздорный и самодовольный король, что сидит в Виндзорском замке,для нас никто и ничто, так же как и архиепископ Кентерберийский, королевскийлакей и прихвостень. Пусть они потрясают кулаками перед ликом Господа — они обапрокляты, прокляты навеки. Проклятие лежит на всех англичанах. Они сжигаютцеркви и убивают священников. Тем самым они прибавляют число святых мучеников.Придет время — и ты все поймешь.

Слова отца несколько успокоили терзавшие меня сомнения,однако имена святого Колумбы и святого Патрика ничего мне не говорили. Когда явновь обшарил закоулки собственной памяти, то обнаружил, что прирожденные моизнания как будто уменьшаются, по мере того как мы продвигаемся на север.Неужели, находясь рядом с матерью, я знал то, о чем позабыл в пути? Неужели,пребывая в ее утробе, я обладал более обширными сведениями, нежели сейчас?Теперь в моем распоряжении остались лишь ускользающие призраки прежнихсведений. Да и они постепенно таяли, превращаясь в туманное мерцание.

Однако я точно знал, что живу. И что обладаю плотью. Ночнаятьма рассеялась, я смотрел на покрытые снегом деревья и понимал, что этидремучие леса — часть всего сущего. Небо над головой, прозрачно-голубой оттеноккоторого не в состоянии передать ни один художник, — это тоже часть всегосущего, так же как и бескрайняя долина, открывшаяся нашим взорам, когда мыминовали горный перевал. В долине я увидел высокий церковный шпиль.

Снег валил с неба мягкими крупными хлопьями. За время пути янастолько привык к холоду, что он уже не доставлял мне неприятных ощущений.Напротив, зрелище падающего снега зачаровывало меня.

— Закутайся поплотнее, — распорядился отец. —Скоро мы окажемся в замке, в нашем родном доме.

Однако мне вовсе не хотелось сворачивать на тропу, котораявела вверх, к замку. Дорога, ведущая вниз, в город, привлекала меня кудасильнее. Джентльмены, вы даже представить себе не можете, какой это был большойи оживленный город. Он ничуть не походил на ту жалкую деревушку, которая многиегоды спустя выросла на его руинах. Многочисленные каменные строения окружалавысокая зубчатая стена со сторожевыми башнями, за которой жили горожане: купцы,ремесленники, банкиры. Над всеми городскими зданиями возвышался величественныйсобор. Вокруг крепостной стены тут и там виднелись дома фермеров. Отец сообщил,что здешняя земля, ныне скрытая снежным покровом, весьма плодородна — онакаждый год неизменно дает богатый урожай и обеспечивает пастбищами стада тучныхбаранов.

Отец указал мне также на небольшие крепости, видневшиеся наокрестных холмах, и пояснил, что там в покое и мире проживают небольшие кланы,верные клану Доннелейт и находящиеся под его покровительством.

Дым валил из труб на бесчисленных крышах, теснившихся загородской стеной. За лесами, покрывавшими дальние холмы, угадывались очертаниякрепостных башен. В воздухе носились соблазнительные ароматы готовящейся пищи.

А на центральной площади города стоял исполинский собор,который не могли скрыть от взоров путников ни дома, ни крепостные стены.Высокий готический шпиль и остроконечная крыша, с которой соскальзывал снег,ослепительно сверкали на солнце. Солнечные лучи играли в огромных витражныхокнах, зажигая их разноцветными огнями и делая еще более восхитительнымиизображенные там картины. Несмотря на поздний час, я разглядел множество людей,входящих и выходящих из дверей собора.

— Отец, позволь мне пойти туда! — взмолился я.

Собор манил меня неодолимо, словно я знал о нем что-точрезвычайно важное. Мне не терпелось войти под его высокие своды и понять, чтоименно я знаю.

— Нет, сын мой, сейчас мы вместе отправимся взамок, — возразил отец.

Да, нас ожидал наш дом — огромный замок, видневшийся в горахнад заливом.

Сейчас вода в заливе была скована льдом. Но когда придетвесна, сказал отец, водный путь откроется и купцы будут прибывать в город один задругим, так же как и рыбаки, что ловят лосося у здешних берегов. Веснойнаступает время расцвета торговли, и тогда базарные ряды едва вмещают всехжелающих продать или купить полотно, шерсть, меха, рыбу…

Замок Доннелейт представлял собой скопление круглыхнеуклюжих башен и, подобно той тяжеловесной каменной громаде, где я появился насвет, отнюдь не отличался ни красотой, ни благородством линий. Оказавшисьвнутри, я убедился, что по роскоши убранства замок этот значительно уступаеткоролевскому. Тем не менее в нем царили радостное оживление и суета.

Просторный зал, в котором мы оказались, напоминал горнуюпещеру — столь грубой и незамысловатой была его отделка. Однако все здесь былоготово для пышного пиршества, и, уверяю вас, даже феи домашнего очага не моглибы создать столь уютную и располагающую обстановку.

Пол был устлан толстым зеленым ковром из ветвей шотландскойсосны, сплошь покрывавшим каменные плиты. Чудесные гирлянды из сосновых веток,свежие, благоуханные, украшали лестницу, арки и стену над огромным камином.Помимо сосны, они были сплетены из прекрасных вечнозеленых растений, которые яне только узнал, но даже вспомнил их названия: омела и плющ.

Люди, украшавшие замок к нашему приезду, сумели при помощивесьма скромных средств придать ему поистине великолепный вид. Десятки свечейгорели на стенах и на громадном трапезном столе, длинные скамьи ожидали гостей,которым предстояло принять участие в пиршестве.

— Садись за стол, — распорядился отец. — Ипомни, Эшлер, что бы ни случилось, тебе следует держать язык за зубами.

Судя по всему, мы прибыли к самому началу банкета, одного издвенадцати пышных празднеств, что обыкновенно устраиваются в Рождество. Всечлены могущественного клана как раз собирались на обед. Как только мы с отцомустроились на дальнем конце стола, в зал вошли мужчины и дамы в роскошныходеяниях.

Наряды их ничуть не походили на костюм, который мне дали влондонском королевском дворце. Тем не менее они показались мне чрезвычайнокрасивыми. Некоторые мужчины были в традиционных костюмах шотландских горцев,сшитых из клетчатой шерстяной ткани. Прически женщин мало напоминали те, что явидел при королевском дворе. Покрой платьев был намного проще, чем у придворныхдам английской королевы, зато они радовали глаз яркостью расцветок и разнообразиемотделки.

На многих женщинах сверкали драгоценности. Их блеск ослепилменя. Мне казалось, чудные камни вбирают в себя все царящее вокруг великолепие:сияние свечей, многоцветие нарядов, роскошь зала. Я был буквально завороженэтими сверкающими украшениями. В ту минуту мне казалось, стоит опустить рубин вбокал с водой, как вода немедленно закипит, покраснеет и заискрится,переливаясь множеством огней.