уметь в разной ситуации ставить психологическую защиту. Сейчас она на опасной тропе называлась Равнодушие.

— А я становлюсь атлантом потихоньку, — засмеялся Ни-Зги. И ему это начинало нравиться. Или это была защитная реакция человека припертого к стенке обстоятельствами.

«Ты постепенно все больше будешь становиться атлантом. Посмотри на себя в зеркало», — шептал внутренний голос.

Когда возле самого входа в укрытие экспедиции, Ни-Зги столкнулся с горящими глазами голодного ягуара, тот отвел глаза. Потом Ни-Зги погладил большую кошку по голове и дружеским пинком отправил зверя в обратный путь. И тот подчинился.

Он никак не решался войти, в пещере шел разговор на повышенных тонах. Но когда он решил войти, все застыли в неподвижных позах, словно скульптуры в музее восковых фигур.

Ни-Зги прошел на свое спальное место, накрылся с головой и попытался забыться во сне. Потом что-то вспомнил, высунул руку наружу и дал отмашку. Все опять зашевелились, пытались перекричать друг дружку.

Ни-Зги даже не удивился. В нем все больше просыпался атлант или атлантка. Какая разница?! Это ведь одно и тоже.

— Стоп! — кольнула как еж мысль, — она же говорила об атлантах мужчинах вначале! Почему же я должен превращаться в атлантку женщину? Что-то тут не так, нужно задать этот вопрос при встрече следующий раз. А они договорились, что пока Хьяльти будет совершать бесконечные безуспешные круги по местности, в которой он ищет вход в пещеру атлантов или богов-инопланетян, Ни-Зги сможет посещать раз в три дня свою жену или подругу, или бог знает как еще они называют эти странные отношения.

6

Пока Ни-Зги твердо решил оставаться человеком. На следующий день он себя внимательно разглядывал при солнечном свете. Ну да, от подбородка у него тянулись вниз несколько родимых пятен. И как он забыл об этом? Не остаток ли это памяти от предка атланта?

Да и кровь его всегда даже при маленьких ранениях, напрягала. Почему она не алая, а немного отдает синевой. Неужели это тоже примета атлантов?

А на одном из пальцев при внимательном рассмотрении на кончике он обнаружил полное отсутствие рисунка. Чем дальше, тем сильнее Ни-Зги склонялся к мысли, что в нем очень много от той древней расы, возрождением которой он занялся вместе с Юпитером.

Зачесалось под лопаткой. Забросив голову за шею и коснувшись лопатки, человек обнаружил какой-то нарост. Когда он показал его Фреду, оказавшемуся рядом, ту у того глаза на лоб полезли.

— Ну, даешь, — откуда у тебя эти ангельские крылышки? Попробуй помахать ими.

Ни-Зги ошарашенно смотрел на друга. Потом он сделал несколько движений плечами, имитируя движения крыльями и вдруг подпрыгнул на землей и полетел.

Из маленьких бугорков, как потом рассказал ему Фред раскрылись перепончатые крылья, как у бабочки необычной конфигурации. Они были, как у насекомых хитиновыми, поэтому занимали мало места и вполне умещались в маленьких бугорках под лопатками. «Странно, — подумал Ни-Зги. Как я раньше их не замечал?» И почему такие слабенькие хитиновые пленочки удерживают все его грузное мужское тело? Ему ведь удалось подпрыгнуть на три метра и дальше планировать над ущельем вместо падения в него. Вот почему у него пропал страх перед высотой. Он может мягко планировать, пока спускается. Но откуда у него это хозяйство? Почему родители никогда об этом не говорили? Он вспомнил, что отец любил сидеть на крыше их дома. А мама часто шутливо повторяла: «Папа у нас орел, летает, когда есть настроение».

Когда Ни-Зги оказался с ним рядом после прыжка и минутного планирования, Фред грустным голосом сказал.

— У нас большая неприятность, да что там неприятность — беда. Эйрика проглотила анаконда.

«Ага! Вот что было причиной криков и возбуждения, когда я вернулся от атлантки и сына», — подумал Ни-Зги.

Он ничего не ответил, только сжалось неприятно сердце. Эйрик хоть и был разгильдяй, каких поискать и бабник, но человек неплохой. Жаль его. Такая страшная смерть!

Фред не ждал вопроса «расскажи». Он сам начал печальный рассказ. Все произошло на глазах у невесты Эйрика Уты.

Злой рок!

— Понимаешь, какой удар для девушки, я с ней немного знаком, общались на корабле! Через день назначена свадьба. А по индейским законам свадьба не отменяется. Если жених не является на брачную церемонию, его место может занять любой, выигравший поединок.

Вагни, друг покойного Эйрика хочет участвовать в поединке, представляешь! Самоубийца, отговори его, мы же завтра потеряем второго члена экспедиции.

Вчера вечером, когда ты ушел куда-то, вернулся в нашу пещерку эквадорец Хоито, которого пригрел Хьяльти в экспедиции. Он где-то пропадал несколько дней, местный, свой, даже среди этих дикарей не то что мы. Паренек, который пришел с доктором Агилем, вообще постоянно куда-то исчезал и внезапно появлялся. Агиль мне рассказывал, что мальчишка сам его спас, когда по дороге к нам, доктор куда-то провалился. Но после скандала и ссоры Агиля и Хьяльти, подросток вообще редко к нам наведывается, сам знаешь. Агиль умчался как метеор в столицу Кито. Парень его провожал и с полпути все же вернулся к нам. Так вот по дороге он стал свидетелем страшной сцены.

Хоито принес на руках Уту без чувств. Она была в глубоком обмороке. Мы послали индейца Куале, который был к нам приставлен вроде для охраны вождем малаката сообщить тому, что случилось. Уту унесли на носилках, а нам сказали, что приглашены на свадьбу, которая не отменяется.

Итак, свадьба начинается с поединка. Вагни уже оповестил через посыльного вождя, что будет принимать участие.

— Ни-Зги, на что он надеется? На то, что его пламенное чувство к девушке, которое для всех нас не секрет, даст ему превосходство? Да любой воин, который изъявит желание участвовать в поединке за право стать женихом, убьёт его в первой же схватке. Учти! На кону не просто невеста, а дочь вождя!

— Что же ты предлагаешь?

— Поговори, может ты убедишь его отказаться. Он тебе вроде доверяет. И ты у нас супермен.

А по законам индейцев, кто выиграет, имеет право отказаться и самому назначить жениха вместо себя.

— Слушай, а это идея, — произнес Ни-Зги. Он все больше ощущал себя атлантом и ему захотелось себя проверить.

7