сношение о некоторых делах чрез верных людей, о чем да восприимет прилежание и попечение ваше изящество, якоже знает, и да даст ответ с сим листоносцем. Прокопий Богданович Возницын»[1287]. Об этой посылке он сообщал Петру в письме от 15 октября, в котором уведомлял царя о получении его собственноручного письма из Москвы от 31 августа: «Милостивое твое, государя моего, писание августа в 31 день власною вашею монаршескою рукою писанное и за печатью ко мне недостойному дошло и из него о настоящем деле о всем выразумел, о чем всячески pадети, сколько Господь Бог поможет, буду. И уже ко оным отозвался, чтоб нам пpиятственно поступать и чрез верных имели б сношение. Ожидаю отповеди». Из приведенного места видно, что в письме Петра от 31 августа содержались какие-то повеления относительно мирных переговоров с турками, может быть, даже приказание вступить с ними в сепаратные сношения, о чем дают повод думать последние две фразы. В письме заключалось также какое-то «заклинание», чтобы Возницын в точности исполнил то, что ему было предписано. «А что, государь, — продолжает он в письме, — заклинание мне написано, и я со страхом прошу всемилостивого Бога и всячески усердствую, сколько силы моей и умишка есть, чтоб ваше, государево, дело было таково, каково ваше, государское, желание и указ есть, и ни о чем о ином помышления моего нет, токмо непрестанно о том». Петр, видимо, сообщал также Возницыну о своем путешествии до Москвы и о том, что ему в Москве много дела с мятежными стрельцами и отпуск велик, т. е. много приходится писать бумаг и писем.

«А что по своей, государеве, милости, — отвечает Возницын, — изволил написать о пути своем и где и сколько дней мешкаю… и я, раб твой, по премногу тому удивился, как скоро переехал, а паче радуюся еже во здравии. А что, государь, работы много и отпуск велик, и то того требует. Лучше то злонравие да испразднится вечно»[1288].

Маврокордато долго не отвечал. Не получая ответа, Возницын повторил попытку, послав 15 октября уже из Карловица с тем же чернецом Григорием второе письмо с просьбой ответить. Ответом было согласие вступить в тайные сношения. «Светлейший, изящнейший господине, — писал Маврокордато, — великий после, мне же любезнейший! Ваше изяществие целую во Христе, Царе и Господе Бозе нашем, его же умоляю соблюсти и сохранити е здравое и благоденственное. Сего дне возприях вкупе два ваша честная послания, овое убо повторенное, овое же днешнее, прославих бога нашего о здравии вашем, и яко благоволил сподобити нас обновити мне миром между державнейших наших государей, паки вкупе с вашим изяществием, любезным моим другом и искренним братом. Поздравление ваше отдал товарыщу моему реиз-эфенди, мужу яснейшему и искуснейшему, иже и сам слыша доброту вашу, много поздравляет вас и почитает вашу любовь. О делех же, о которых изволишь напоминать, поговорить нам обще, преже общего съезда и розговора со всякою радостию, со всяческим дерзновением изволь мне их написать: таинства ваша сохраню и ответ вам дам о всех. Ваше изяществие знает мене и от иного времени, и любовь между нами есть теплая, токмо да изволит, лета ваша да будут всемнога и благополучна. Вашего изящества Александр Маврокордат Скарлата. 1698 октября в 15 день»[1289]. Получив это письмо, Возницын на следующий день, 16 октября, вновь писал Маврокордато с просьбой прислать доверенного человека, через которого можно бы вести тайные сношения. Маврокордато предложил взять в качестве доверенного лица от того же сербского патриарха какого-либо иеромонаха или «благоразумного» епископа, а в конце своего письма остановил внимание Возницына на докторе Посникове, искусство которого в составлении греческих писем, видимо, понравилось Маврокордато: «Писаря твоего вижду много искусна, да приидет он сам. Дружбу имеем. Что дивно есть: иные с агличаны и голландцы каждодневно поздравляются и мы православные и друзии чего ради?», т. е. иные союзники пересылаются с английскими и голландским посредниками с поздравлениями, чего ради и нам православным не пересылаться с теми же целями[1290]. Предложение это Возницыным было принято, и 20 октября Посников был отправлен к Маврокордато. Произошла, таким образом, встреча двух докторов медицины и философии, бывших студентов Падуанского университета. Через Посникова Возницын высказал Маврокордато свой безнадежно пессимистический взгляд на исход конгресса: «Сия комиссия… чаять… благополучного окончания не восприимет» из-за тех великих трудностей, с которыми она начинается, при том себялюбивом соревновании, с которым вступают в нее участники. Ввиду этого и он, Возницын, принужден принять такой же эгоистический образ действий: «Должен всякой своей пользы смотреть, хотя то иным будет с убытком». Оправдываясь тем, что немцы и поляки ссорили Москву с Турцией и «солгали», т. е. нарушили свои обещания, он предлагает туркам не заключать пока теперь с ним вечного мира, который встретил бы много препятствий, а ограничиться краткосрочным перемирием и уже затем во время этого перемирия через посредство ли крымского хана или через особое посольство договориться о мире. Но пусть турки в течение этих перемирных лет с Москвой продолжают воевать с немцами, поляками и венетами и ищут у них своей пользы войной, когда они будут ослаблены выходом Москвы из союза. Мало того, царь даже будет содействовать туркам, будет мыслить, как ему отомстить немцам за их ложь. Если в эти перемирные лета не удастся заключить вечного мира с Москвой, тогда турки могут помириться с немцами, поляками и венетами. Возницын раскрывал, далее, и причины, по которым немцы склонны к миру, а посредники за них ходатайствуют: во-первых, полное истощение, во-вторых, предвидение скорой европейской войны за испанское наследство:

«Первое, скудость во всем и изнемогли и одолжали и чтоб отдохнуть и завоеванные городы укрепить; второе, естли гишпан умрет, как уже при дверех (т. е. ожидается), то тотчас француз войну за то королевство с цесарем взочнет». Посредники же выступают вовсе не в интересах турок, а в своих собственных, «чтоб француза не допустить до гишпанского королевства, понеже он, то приобрев, всех их задавит». Следует заметить, что, делая эти тайные предложения Маврокордато, Возницын ежедневно находился в общении с союзными послами, ссылался с ними через дворян, делал им визиты, обедал у графа Эттингена и графа Шлыка и принимал их у себя, свидетельствуя им самое доброжелательное расположение. Маврокордато не поддался увещаниям (хитрость московского посла была, по замечанию Соловьева[1291], слишком простовата) и дал Посникову полный достоинства ответ. На перемирие он выразил согласие, а на предложение «с другими не мириться» сказал, что «того им никоторыми меры учинить нелзе, понеже Порта Оттоманская слово