— Меч не являлся личным артефактом Дамблдора, а находится в собственности Хогвартса, — пожал плечами Скримджер. — Указывать его в завещании, было безответственным со стороны директора. Почему тогда не весь замок кому-нибудь завещать, а? Например, вам, мистер Уизли, — ехидно посмотрел на Рона Скримджер.

Рыжий парень ещё больше насупился, спрятал в карман делюминатор и что-то пробурчав себе под нос.

Поттер, с тающей надеждой, посмотрел на Скримджера, а затем не выдержал, наклонился над столом и прошептал:

— Сэр, в завещании точно, больше ничего нет? Ни стратегии, как мне победить Волдеморта, ни каких-то дополнительных указаний от директора, ничего?

Скримджер отрицательно покачал головой и с сочувствием посмотрел на Гарри:

— Я сожалею, мистер Поттер, но больше ничего нет. Если вы не можете пролить свет на значение этих подарков, то я тут тоже бессилен.

Просидев в размышлениях о смысле наследства ещё несколько неловких минут, подростки начали прощаться с министром. Гарри, невнятно посулил лично Скримджеру свою поддержку, а тот, не менее расплывчато, пообещал, что установит в Хогсмиде аврорский пост, на случай проблем в Хогвартсе.

Выйдя на улицу под жаркое осеннее солнце, Джинни задумчиво улыбнулась. Она решила, что старик знал, о её увлечении квиддичем и поэтому подарил ей золотой снитч, чтобы она не сворачивала с выбранного пути. Рон размышлял, как будет щёлкать артефактом, пугая прохожих погасшим светом, а Гарри просто бездумно засунул книгу в карман. Читать он не любил никогда, тем более детские сказки. На что хотел намекнуть этими подарками старик, какие намёки он спрятал в них, Гарри так и не понял, разочарованно постаравшись, выбросить эту загадку из головы.

***

После обеда Гермиона Грейнджер мрачно сидела в гостиной факультета и ещё раз перечитывала письмо деда. За это лето старик сумел вытащить девочку на уровень подмастерья. Пройдя родовые ритуалы, гриффиндорка стала намного глубже понимать зельеварение и прониклась искренней симпатией к Снейпу. Теперь ей стали ясны и его придирки, и его недовольство бездарными баранами. Она искренне не могла понять, как другие не видят простоты и изящества кипящего котла, ведь зельеварение — это вершина магического искусства.

Но волновали Гермиону совсем не зелья, а чувства. Она находилась на распутье и не знала, как поступить. Отношения с Драко неуклонно развивались и ей сильно импонировало внимание слизеринца. Малфой вырос, похорошел, и стал действительно красив. Той красотой аристократа, которую выпестовали в своих детях десятки поколений его предков. К тому же он был с ней всегда нежен и заботлив. Они много времени проводили вместе, каким-то чудом скрывая свои отношения от других учеников.

Но в последнем письме, дед в очередной раз объяснял, что взаимоотношения с Малфоем ни к чему хорошему не приведут. Чтобы сохранить род Дагворт-Грейнджер, ей придётся выйти за другого. Малфои прокляты и этого не изменить никому. Гермиона не хотела рвать отношения, но что делать не знала, пытаясь просто жить здесь и сейчас. Однако дед прямо говорил, что это последний год в Хогвартсе, после которого придётся совершить окончательный выбор партнёра. Ещё прадедушка слышал от своих знакомых, о вновь набирающих влияние пожирателях смерти, и предупреждал Гермиону, чтобы она ни во что не вмешивалась. Как наследницу рода её не тронут, если она сама не полезет в драку, а кто будет у власти, старому магу было плевать, как и большинству жителей провинции.

Внезапно на плечо задумавшейся гриффиндорки легла широкая ладонь, а выросший за последний год Рон Уизли, уселся рядом, тесно прижимая её к своему боку.

— Герми, что ты грустишь? — весело заулыбался рыжий, а на Гермиону дохнуло тем, чем он наполнил желудок на обеде.

— Отпусти меня, Рональд Уизли! — сердито прошипела девушка, пытаясь вырваться.

Лучший друг Поттера недовольно ослабил хватку и с ухмылкой на неё посмотрел:

— Ты чего, у Снейпа «Эликсира от неконтролируемых рыданий» надышалась? Чего строишь из себя аристократку, Гермиона. Будь проще!

Грейнджер просто взбесило то, что рыжий, с каких-то нарглов решил, что она теперь его девушка. Гермиона разобралась, что рыжий с помощью сестры пытался подливать ей магическую дрянь, похожую на «Приворотное зелье», но гриффиндорка, плотно изучающая зельеварение последние годы и прошедшая к тому же не один родовой ритуал, теперь легко могла почувствовать, любые изменения в составе еды, даже не прибегая к определяющим заклинаньям. За хамское поведение, она уже не раз проклинала Уизли слабыми, но обидными проклятьями, от которых ему приходилось бегать в больничное крыло.

— Рон! Ты. Не мой. Парень. Катись к Лаванде! — прорычала Гермиона вставая. — А ещё раз полезешь ко мне, я тебя лысым на месяц сделаю. И мадам Помфри не расколдует.

— А ты знаешь, что директор Дамблдор оставил для нас завещание и включил меня в круг избранных? — нахально произнёс Рон, доставая делюминатор. — Смотри. Сейчас погаснет свет.

Он откинул крышечку небольшого пенала, и все магические светляки, немедленно влетели внутрь цилиндра. На боку делюминатора вспыхнула золотом надпись: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше».

Уизли открыл делюминатор, и огоньки вернулись обратно.

— Вот видишь, — Рон потряс перед собой артефактом. — Директор Дамблдор знал, что нам суждено быть вместе. Я твоё сокровище, Грейнджер, просто сердце у тебя, ещё этого не осознало!

— Рональд Уизли, ты идиот! — фыркнула девушка и ушла в комнату.

Вечером, получив послание от своего слизеринца, гриффиндорка незаметно отправилась на свидание. Гермиона поднялась на Астрономическую башню, а там, на открытой площадке, стоял Драко Малфой и смотрел в сторону Запретного леса.